g366500918, 7 сентября 2010 г., 1:23
Спустя две недели почти непрерывных дождей в Москву пришел настоящий теплый сентябрь. Закончив с насущными проблемами, я начала потихоньку отдыхать, отходить именно в сторону развлечений, досуга.
Сын был в восторге. В один из дней я повела его в "Парк им. Горького". Разумеется, в Хорватии Володя был на аттракционах. Но это ТАМ, а другое дело здесь. Ходили вдвоем, покатались на всем, что было дозволено по возрасту, весу и росту.
Обратно я повела его по набережной своей молодости. Фрунзенская набережная еще не определилась с сезоном. Зеленая листва плавно перетекала в желтую и красную. А мысленному взору представали картинки прошлого. Какие-то цветные, какие-то черно-белые... Наполненные какой-то нежностью, хрупкостью, лаской.
Особенно ярким моментом вспыхнула моя прогулка во время первой неудачной беременности. Она вспышкой скользнула в мыслях, вызвав непрошенные слезы. Это как раз было в сентябре. Только в конце. Я шла тогда в широкополой кофте, брючках, с уже явно выпирающим животом, слушала плеск воды, улыбаясь своим мыслям.
Стоило картинке покинуть мой разум, я присела на лавочку, взяв сына на руки и крепко его обнимая. Просто понимала, что кроме него мне сейчас ничего не важно. Это мой маленький и родной подарок себе, подарок, который я буду любить, опекать до последних минут жизни. Сын счастливо улыбался, обнимал меня. А что еще хотеть? Чего желать? Все как никогда раньше прекрасно.
- Катя?
"Проклятье!"
Он стоял, замерев напротив лавки. Такой же, как раньше - лишь седых волос прибавилось. Потертая кожаная куртка, гриндера, джинсы. Светлая кожа, но уже не аристократически бледная, а какая-то пергаментно серая. Его темные глаза были расширены то ли от ужаса, то ли от отчаяния или страха, а может, и от всего сразу. Кулаки сжимались.
- Сынок, пойди на качели. Мне нужно поговорить с тем человеком, - добила я его, поцеловав сына в щечку и подталкивая к "лодочкам".
Села расслабленно, закинув ногу на ногу и сложив на груди руки. Лишь мне да Богу было известно, как напряжена я была внутри. Ожидала от него действий, но его взгляд непрерывно сверлил спину удаляющегося ребенка.
- Ты ведь говорила, что потеряла ребенка... - Почти прошептал он.
Я молчала.
В голове мелькнула предательская мысль: "Вот оно - долгожданное возмездие! Не упускай шанс! Уничтожь его!"
- Я десять лет не знал, что у меня есть сын... - Ошеломленно продолжил он. - Зачем ты солгала? Зачем? Что я тебе...
- ...сделал плохого? - закончила я за него, мгновенно заледенев взглядом. - Совершенно ничего. Хорошего.
- Я не знал, что так будет. - Оторопело от такой перемены на моем лице произнес Сашка.
- Прости, а что ты знал? Что я сделаю аборт и все забуду? Что ты будешь жить как прежде? Что я буду счастлива, пока ты за моей спиной спал со всем, что имело грудь и носило юбки? - перешла в наступление я.
Он молчал. Теперь он молчал. Слова били его хуже кулаков. Хуже, чем ногами. Они вырезали душу.
- Ты отказался от своего сына. Бросил и его и меня. Нашел свою "Ди-и-ину..." Женился. Так какие претензии ко мне? Я родила СВОЕГО сына. Без отца. И мы с ним оба счастливы вдвоем. У нас есть все, что нужно, у нас есть любовь.
Он дернулся, как от оплеухи.
- Как его зовут? - прошептал он.
- Тебе не все ли равно?
- Я хочу знать, как зовут моего сына! - Сашка зверел на глазах.
- МОЕГО сына зовут Владимир. А твоего - не знаю, - сказала я, вставая и направляясь к сыну.
- НАШЕГО!!! - крикнул вслед Саша.
- Нет, моего... - уже прошептала я, делая вид, что ни с кем не говорила несколько минут назад.
"Завтра надо собрать вещи. Возвращаться в Примоштен..." - размышляла я, лежа в пенной ванне. Вода почти полностью скрывала тело, пахло апельсиновым арома-маслом, травами и душистой ментоловой пеной. Я редко позволяла себе так расслабиться. Но если уж расслабляться...
После разговора с Сашей прошло уже три дня. Из головы все вышибло напрочь. Мысли о мести, до того посещавшие ежедневно десять лет, испарились. Он был никем, таким и остался. Уничтожил и себя и меня. Точнее, меня почти уничтожил - оказалась сильнее.
Сын спал, я приехала домой поздно, встречалась с подругами, которых лет пять уже не видела. Вошла в ванную и почти уснула. Из сладкой истомы выдернул щебет мобильного.
- Да, алло.
- Привет.
- Господи, когда ж ты исчезнешь... Надоел, - возвела я глаза к небу.
- Я все-таки хочу встретиться. Все обсудить и больше не возвращаться в твою жизнь, спрятаться в своей.
"Достал..." - пронеслось в голове.
- Я уезжаю послезавтра. Завтра полдня буду у нотариуса в Филях. Если хочешь - подъезжай. Но времени будет немного.
- В котором часу?
- В одиннадцать.
- Я буду...
"Еще б ты не был..."
Спать. Завтра будет сложный день...
Он стоял у метро, курил, нервно поглядывал на выход, а я ехидно наблюдала из машины еще минут пятнадцать для порядка.
Дождавшись крайней степени горячки, я все-таки покинула теплый салон. Строгое темно-серое платье, волосы распущены, прямые и спадают на плечи, каблуки сантиметров восемь, косметики мало и вся без излишеств. Лишь глаза и губы. От нотариуса я сбежала часа полтора назад, убив время в интернет-кафе.
Он все еще таращился на выход из метро, когда я подошла.
- Привет.
Вздрогнул, как от пощечины.
- Здравствуй.
- Я не завтракала, предлагаю в кафе. Правда, у меня всего пара часов, потом в посольство.
Он смотрел на меня, словно не узнавая. Взрослая, чужая, холодная, уже не та девчонка.
Проигнорировав предложенный локоть, я гордо направилась к кафе. Он семенил следом, буравя спину оценивающе-недоверчивым взглядом, будто сейчас скорлупа надменности и возраста треснет и появится наивный несмышленыш. Он сам был безумно наивен.
Заказав салат и кофе, я передала ему меню. От цен его глаза расширились, и он ограничился кофе. Курил, не переставая. Ждал, пока я ела.
- И все-таки - почему? - спросил он, когда я переключила внимание на кофе.
- Что именно?
- То, что ты скрыла от меня Володю.
Я улыбнулась жеманно:
- Никто ничего не скрывал. Просто знали о его рождении всего пять человек из друзей, с которыми ты не общался.
- Ты даже Наде не сказала, - он нахмурился.
- Надя после новости, что ты меня бросил, плевать в мою сторону брезговала. Здорово, правда? Хорошие "друзья"...
Он неверяще смотрел на меня, ожидая продолжения. Не дождался.
- Где та девчонка, что меня любила?
- Умерла, - возможно, слишком резко бросила я.
Саша посмотрел на меня, как на гриб ядерного взрыва.
- Умерла, когда ты сказал избавиться от ребенка. Жива еще была, когда бы после наркодиспансера ее грязью полил и переспал с половиной района. А потом умерла после слова "аборт". И знаешь, ничуть не жалела. А ты женился. Совет да любовь.
Его, как нашкодившего котенка, тыкали мордочкой во все, что он испортил, а он и не упирался. Нечем было крыть. Просто нечем.
- И ведь заметь, я ничего не просила. Ушла, как ты и надеялся. Исчезла. Вывернутая наизнанку, без сердца. ПУСТАЯ! Погибала. А тебе было плевать. У тебя была цель - понюхать "белый", затянуть "плюшку" - или как ее там? Напиться и переспать черт знает с кем. Я так и не научилась никого любить. Кроме сына. Кроме МОЕГО Вовки, - я не заметила, как уже почти начала кричать. Почему-то я ждала, что он будет отмазываться.
Он молча поднялся со стула, встал рядом со мной и неожиданно опустился на колени. Спокойный, уверенный взгляд. Обреченный.
- Прости меня. Прости за все, что я сделал. Я был старше тебя, думал, что умнее. Возраст - понятие относительное, ты была в душе старше, мудрее. Ты была сильнее меня, не совершила моей ошибки, не избавилась от Вовки. Я не знал, зачем тебе звонил все эти годы, не знал, зачем искал встречи. Теперь лишь понимаю, что должен был просить прощения. Еще тогда, - прохладной рукой взял мою ладонь, поцеловал ее и прижал к своему лицу, глядя в глаза.
Мне было жаль его. У него, похоже, ничего не осталось. А, может, ничего и не было. Фарс, сиюминутные порывы, сумасшествие от наркотика.
- Дина ушла, когда я первый раз был под галлюциногенами. Не выдержала. Детей от наркомана заводить не захотела, делала аборты...
Мне было жаль его. Он не слышит детский смех, не обнимает своего ребенка, ему некого поцеловать перед сном. Просто я поняла, что он был наказан. Не мной. Свыше. Ему все воздалось. А это значит... это значит, что простить можно и нужно.
Я провела ладонью по выбритой щеке.
- Прощаю. Лучше поздно, чем никогда... И... Володя действительно не твой сын. Это было искусственное зачатие.
- Но он похож!
- Знаю. Но не твой. Нашего я действительно потеряла.
- Прости...
- А вот это уже Бог простит... - улыбнулась я, встала, положила в книжечку счета за кафе деньги и направилась к выходу, сияя абсолютно безмятежной улыбкой.
А может, я все-таки еще сумею полюбить..?
- Где там трубка... - пропела я, ковыряясь в бардачке, который полностью оправдывал свое название. - О! "Ми-и-иша"... - и набрала вызов...
- Мам, а кто тот дядя, что был в парке? - Вовка смотрел в иллюминатор, когда мы подлетали к аэропорту "Сплит".
Я улыбнулась, погладив его по голове. И ответила:
- Тот, кто мог бы быть твоим отцом.
Статус: завершено.
Автор: я
29 
0
Просмотров: 169
Подписок на автора: 6
Поделиться
