Моська, 29 декабря 2010 г., 0:16
Зловеще-прекрасное существо в трепещущем плаще, казалось, готово было разорвать сдерживающие его рамки старой гравюры. Баронет тоскливо вздохнул и закрыл ветхий фолиант. Обняв тяжелую книгу, он смотрел в пространство, а мысли его витали среди образов, вызванных тщательно выписанными готическими буквами. Как бы ему хотелось стать вампиром! Парить беззвездными ночами над разрушенными замками, проноситься над сверкающей в лунном свете рекой и не видеть в ней своего отражения, наводить ужас на крестьян, безжалостно и жестоко карать храбрецов, отважившихся бросить ему вызов... Последняя свеча в канделябре мигнула и погасла, приведя баронета в чувство. Отложив книгу, юноша поднялся и, пройдя по полутемной галерее, вскарабкался на вершину донжона. Не обращая внимания на поклонившихся стражников, он подошел к краю смотровой площадки, положил руки на зубцы и с высоты башни вгляделся в ночь. Возможно, где-то там, над лесом по ту сторону озера, сейчас летит чудовище в образе нетопыря, высматривая позднего путника, который послужит ему пищей. Стражники, поняв, что молодому господину нет до них дела, сняли шлемы и, прислонив к стене глевии, продолжили оборвавшийся разговор. -Вот, старуха и говорит: "Веришь, сынок, всю кровь у пасечника высосал, так того и нашли - мертвячего и сухого, точно его соты. Он пасечник-то не ахти был, одно прозванье только, что пасечник". -Да, видать погибель наша пришла, коли так-то уж дело обертывается. Только старуха-то твоя и налжет, не оглянется. А ты и веришь, мозги трухлявые. Первый стражник был явно возмущен скептицизмом напарника. Повысив голос и наставив на оппонента только что вынутый из носа грязноватый палец, он горячился. -Ну ты мне-то про мозги мои, да и про старуху-то не шнуруй! Я, небось, побольше твоего-то понимаю! Ты вот послушай лучше, чем рожей крутить-то. Сторож кладбищенский, ну, тот, что пиво еще солит всегда, он мне как есть говорил: "Вампир в могилках обретается, как знаю, говорю, а меня не трогает, потому я каждый день рот святой водой полощу, что звонарь продает, у викария ворованную, да на порог ей плюю. Не может адовая тварь святой плевок переступить". Ему что, тоже не веришь, харя песья? Баронет, прислушивавшийся к восклицаниям рассказчика, не верил своим ушам. Вампир, здесь, совсем рядом с замком. Пораженный, он сбежал по лестнице и, ворвавшись в конюшню, пинком разбудил, спавшего в кормушке, мальчишку - грума. - Седлай Пеликана! И без вопросов! - оборвал он, собравшегося было возмутиться, парнишку. В считанные минуты чалый мерин был оседлан, ворота отперты, и баронет, как был в легкой рубашке и тонких домашних башмаках, скакал вниз с холма к родовому кладбищу. Слегка поостыв на холодном ночном ветру, юноша задумался. А что, собственно, он будет делать? О вампирах он знал, как ему казалось, все и понимал, что единственный путь присоединиться к этому славному племени - дать монстру укусить себя и остаться при этом в живых. Но как? Сломать осиновый сук и с ним наперевес ринуться на уже укусившее чудовище? Баронет вспомнил, как давеча проходил мимо зеркала, к его огромному сожалению, пока еще исправно демонстрировавшему его отражение. Субтильный, тонкие ручки, более привычные листать книги, нежели управляться с оружием, цыплячья шейка, неловкие движения. Нет, вступать в бой с кем-либо, тем более с чудовищем, способным парализовать взглядом, стать невидимкой, превратиться в струйку дыма, а потом напасть - ему противопоказано. Баронет отпустил поводья и перевел мерина на шаг. Страх постепенно охватывал юношу. Однако идея появилась. Не то чтобы блестящая, но все же. У кладбищенской ограды баронет спешился и отпустил коня. Больше он ему не понадобится. Юноша был настроен весьма решительно: он или погибнет, или станет вампиром. На подгибающихся от страха ногах, он вступил на кладбище. Ухоженные дорожки вились между добротных, каменных склепов в которых покоились предки баронета и скромных обелисков на могилах преданных слуг. Маленькие клумбы с анютиными глазками приобретали в лунном свете самые зловещие очертания, кусты бересклета, жимолости и калины бросали страшненькие тени на стены усыпальниц. Юноша надеялся и рассчитывал на то, что сейчас вампир вышел из своей могилы и его "дом" пустует. Баронет блуждал по кладбищу в поисках открытой могилы, но все было в целости и сохранности. Сторож, хоть и солил пиво, службу тащил честно, не отлынивая. Ага! В стене одного из склепов зияло отверстие. Приглядевшись, юноша узнал место захоронения собственного дедушки. Не может быть! Старый дурак стал воплощенной мечтой внука. Хотя, почему бы и нет? Дед всегда был себе на уме. Потея от ужаса, баронет ввинтился в дыру. На ощупь определил, что крышка саркофага на месте. Ну и что? Он и сам всегда аккуратно застилал постель. Юноша лег на бок рядом с дырой и высунул наружу руку. Теперь, вернувшись домой, вампир увидит, что место занято, рассвирепеет, укусит, тут-то баронет руку отдернет, а вход загородит крышкой саркофага. Вампира утром убьет солнечный свет, а юноша займет его место. Вдруг страшная мысль посетила голову баронета. А вдруг он не будет сразу кусать. Вдруг схватит за руку и вытащит его наружу, чтобы растерзать? Или превратится в облачко тумана и проникнет внутрь, а тут уж запустит клыки в его шею? Нет, так не пойдет! Дыра должна быть плотно закупорена, а юношу пусть будет так же трудно выковырять из склепа, как улитку из раковины. Краснея от смущения, баронет разоблачился и, встав на четвереньки, заткнул дыру задом, законопатив оставшиеся щелки кусками штанов. Потянулись тягостные часы страха и ожидания. Вдруг что-то холодное коснулось его тела. Юноша чуть не отскочил от дыры и мгновенно обмочился. В ягодицу впились острые клыки, и баронет от боли и ужаса завопил так, что склеп загудел. В глазах вспыхнули алые молнии, и юноша впал в беспамятство. Очнувшись, он ощутил дурноту, жар, сердце колотилось, как у гончей. Баронет приоткрыл рот и сплюнул, почувствовав, что горло немеет. Тело его сотрясали судороги, но разум ликовал. Он добился своего! Он превращается в вампира. Скоро зубы его заостряться, глаза обретут способность видеть в полной темноте, и он будет парить на фоне полной луны, вселяя ужас в сердца своим воем. Бешеный пес, обращенный в бегство воплем баронета, остановился у куста боярышника, лег и попытался сглотнуть. Ничего не вышло, он раскрыл пасть, и тягучая желтоватая слюна залила ему лапу. Источник: vamps.narod.ru/x/books/storys/ispzelani.htm
31 
0
Просмотров: 181
Подписок на автора: 116
Поделиться
