ХОХОТУН, 19 января 2012 г., 1:56
ОНА. Местоимение из трех букв, пустое, не цепляющее слух, соскальзывающее с языка, не оставляя даже малого отпечатка в памяти. Такое короткое слово, в котором, на удивление, не может уложиться и маленькой доли её жизни. Она сама жизнь. Идеальная - всё, что я могу о ней сказать. Каждый изгиб, каждый взгляд, даже брошенный мимолетом, - заставляли встрепенуться. Белая кожа, даже без намека на румянец пугала, но и пленила с огромной силой. Казалось, она пустота, последний отзвук эха, тонущий в тяжести стен. Искусанные до болезненной красноты губы останавливали взгляд, на них никогда не было даже намека на улыбку. По крайней мере, я ни разу не видел её счастливой. Уголки губ приподнимались, но вскоре тонули в какой-то виноватой, несчастной гримасе, от которой становилось не по себе. А глаза... Могу поклясться - вы никогда не видели ничего подобного! Огромные бледно-голубые стеклышки с оттенком бирюзы скрывались за тонким рядом черных ресниц. Казалось, она смотрит внутрь тебя, глубоко, в душу. Страшно. Она танцевала. Грациозно, легко паря в воздухе, полностью отдаваясь танцу. Не боялась, не стеснялась, она чувствовала себе своей, значимой, свободной... Я часто наблюдал за ней, чтобы она не видела, но если взгляд красивых глаз наталкивался на меня, она останавливалась и осуждающе качала головой. В этом тоже была своеобразная прелесть, нежность и любовь ко мне. Вы когда-нибудь пробовали удержать в руках ветер или воду? У вас получалось? Вот и я не мог держать её, наверное, поэтому она до сих пор рядом, в моих руках. Настолько, насколько может быть близко свобода. Боялся ли я её потерять? Нет. Почему - я не могу ответить даже сейчас. У нее было особенное чувство стиля, она не могла позволить, чтобы хоть одна прядь выбилась из строгого пучка, так не сочетающегося с её свободой. Тона в одежде были всегда теплыми, не кричащими, гармонично сочетающиеся с её бледной кожей. Друзья спрашивали, что я в ней нашел, кроме странной, необычной красоты? Я вновь повторюсь, она идеальная. Представляете, она никогда не плакала. Точнее я не видел. Лицо всегда было спокойным, даже когда я кричал, и мы ругались в пух и прах. Она молча выслушивала, а потом так же, не говоря ни слова, кивала головой. В такие минуты я был бессилен перед ней. Я боялся. Она любила цветы, именно поэтому я решил сделать ей сюрприз - подарить её любимые лилии, запах которых сливался с её духами... Отпросился с работы и, купив огромный букет, поехал домой. Еще не вставив ключ в замочную скважину, я услышал доносящиеся из квартиры звуки её любимого ретро. Улыбнулся. Сейчас я вновь увижу прибранную квартиру, её в безупречном виде и горячий ужин на столе. Всё как обычно... Зашел. Прыгая под музыку в моей рубашке и порванных шортах по кухне, она смеялась. Заразительно, громко, счастливо. На лице и намека на косметику, а на голове несуразный хвост, из которого торчали пряди в разные стороны. Кетчуп был не только на руках, но и на лбу, а ей было плевать, она двигалась как человек, как живая, она была простой, настоящей, что ли... Я стоял и смотрел на нее, как она, не прекращая танцевать, помешивала суп, который должна была подать мне на стол через полтора часа, когда я обычно возвращаюсь с работы. Только сейчас я заметил в её руках бутылку коньяка, опустошенную на две трети. А ведь она всегда морщила носик, когда от меня пахло алкоголем... В ней не было ни капли той серьезности, той замечательно сыгравшей роли, той пустоты... Ямочки на щеках были куда лучше вечно виноватой улыбки, блуждающей на губах, босые ноги без дурацких шпилек, будто не касались пола. ОНА... Знаете, именно в тот момент я действительно понял, что она идеальная. Автор: я
127 
0
Просмотров: 152
Подписок на автора: 277
Поделиться
