Пустота*"*2Бородулька, 25 мая 2011 г., 0:07
- Конечно Петр Гаврилович человек не много старомодный, но не настолько же! Вам всего 17, а Львовцеву насколько я знаю 52, его дочери 18! Да он вдов, но что же он тогда не женился 7 лет назад, когда умерла Мария Григорьевна?! Нет, я решительно не одобряю поведения этого человека! Вы правильно сделали, что не подчинились батюшке, хотя в любом другом случаи я был бы против, но подобное! Чем же он руководствовался, ума не приложу!
-Михаил Игнатьевич обещал ему за меня село проигранное моим дедом в карты его отцу, - от этого признания Анна покраснела еще больше.
- Не ожидал, никак не ожидал такого от Петра Гавриловича.
Больше за весь день к этому разговору не возвращались. Александр всячески старался развеселить Анну, развлечь ее, он почти не отходил от нее весь день, стараясь сгладить пребывание в чужом доме. Под вечер прискакал Павел, он во всех красках описал волнение Петра Гавриловича, его метания, он по тысячу раз расспросил всех дворовых, однако никто не знал, куда уехала барышня, как уехала, видели, но противиться не посмели, она ведь не крестьянка, а полноправная хозяйка.
Анна помрачнела от этой новости, ей было жалко отца.
- Ты не объяснил ему? Он не готов еще принять моих требований? - с волнением спросила она.
- Я, конечно, сказал ему как мы и договаривались, однако он как мне кажется, не поверил, даже не может себе представить, что ты могла бы воспротивиться его воле.
- Но он, же поймет, да? Он же поверит? - заискивающе спросила Анна, ей хотелось, чтобы отец понял все как можно быстрее, согласился не выдавать ее замуж за Львовцева, и она смогла бы вернуться домой и перестать стеснять Александра своим присутствием.
- Ну конечно! Все будет хорошо! - улыбнулся никогда не унывающий Павел.
Рулаев уговорил друга остаться на ужин, который они провели довольно весело, даже Анна взбодрилась и веселилась вместе с мужчинами.
На следующее утро девушка поднявшись, обнаружила, что Павел уже уехал, а Александр ждет ее к завтраку. Хозяин снова бы с ней очень любезен и ей было совестно, что он не отходит нее, а значит, не занимается тем, чем планировал. Однако Рулаеву каким-то не постижимым образом удавалось рассеивать все тревожные, грустные мысли. Уже ближе к вечеру гуляя по саду, Анна осмелилась спросить то, что давно ее интересовало, но не напрямую конечно, это было бы невежливо.
- А откуда вы приехали к нам, Александр?
- Из Франции, - ответил он, но это, то было известно всем. Лицо его при этих словах затуманилось воспоминаниями, по-видимому, не очень приятными.
- Вам не нравиться эта страна?
- Ну, почему же страна ни в чем не виновата, страна это люди и земли. Люди во Франции разные, как в прочем и во всех остальных странах, земли, как и везде ничего особенного. Пройдя еще не много в тишине, они сели в беседке, взгляд Александра остановился на одном из ее столбиков, однако было очевидно, что он его не видит, а блуждает где-то далеко, в прошлом. Наконец он заговорил приглушенным, хрипловатым от волнения голосом.
- Павел не рассказывал вам моей истории? По-видимому, нет, раз вы спросили о Франции. Я не видел этой страны, Анна. Но это история долгая и далеко не самая приятная и интересная.
- Я бы хотела знать... Если вы, конечно, расскажете мне, но если не хотите я не обижусь.
- Хотели бы знать... Мне кажется, многие бы этого хотели. Выспрашивали, по крайней мере, многие. Но вам я расскажу, если, вам надоест сразу, же остановите меня, это грустная история, а я бы хотел, чтобы ваше пребывание в моем доме было как можно более приятным.
Он замолчал, смотря теперь уже на садящееся за лес солнце. Анна молчала понимая, что сейчас услышит наконец историю которая интересовала ее уже несколько лет, с того момента как Рулаев приехал к ним.
- Я начну не с Франции, а с самого начала, с истории моих родителей. Вы знаете, что я на половину француз? - он оглянулся на свою собеседницу, но увидев, что она будто вся превратилась в слух, продолжил. - Мой отец, Иван Дмитриевич, родился здесь, вот в этом доме. Семья его не бедствовала, и он провел свое детство легко и беззаботно. Ему наняли учителя немца, который научил его довольно многому. От рождения, он, как и большинство дворян был записан в армию, а именно в кавалерию. В 16 лет мой батюшка отправился в столицу на службу, в чем тоже не было ничего не обычного. Там он вел себя не отлично от всех прочих: выпивал, играл на деньги, ездил на охоты, имел множество любовниц, о которых забывал самое большее через месяц, у него было много таких же молодых, горячих друзей, в общем, жизнь его была веселой, наполненной всякими приятными для него событиями. Примечательное событие случилось лишь через 6 лет службы. В Петербург приехал новый французский посол с женой и двумя дочерьми: старшей - Даниэль и младшей - Жизель. Огромное количество петербургских дворян разного возраста и состояния было приглашено на первый прием посла. Среди них был и мой отец, уж не знаю, как он там оказался, на этом приеме он познакомился с Жизель и был очарован ее красотой, скромностью, грацией и тактом. Это знакомство изменило его жизнь! С этого дня он стал почти каждый день навещать Жизель. Девушка так же была к нему благосклонна, чем заставляла тревожиться своего отца. Он убеждал дочь, что раз такая нужда в 19 лет идти под венец, то и в Петербурге можно найти порядочного француза, но Жизель и слушать ничего не хотела, она была влюблена, как впрочем, и мой батюшка. Оба они и дня не могли друг без друга. Отец забыл друзей, развлечения, приемы, рядом с Жизель все казалось пресным, не нужным, она сама была для него праздником. Мама часто рассказывала мне историю их любви разные события того счастливого времени, но я не буду углубляться в подробности, так как в них нет ничего не обычного. Спустя полтора года оба они пожелали обвенчаться ипросили благословения родителей Жизель и матери батюшки, так дедушка мой по отцовской линии к тому времени уже преставился. Русская моя бабушка сразу же дала согласие, жалея только о том, что не может увидеть невесту лично, и что муж ее до столь радостного события не дожил. Посольская же чета все еще сомневалась, но когда они узнали, что русский жених не беден, довольно родовит и дослужился уже до капитана, то перечить перестали, хотя и выказывали не довольство. Свадьба состоялась и была на удивление пышной и многолюдной. Спустя год после свадьбы родился я, и в тот же год умер мой дедушка французский посол. Бабушка моя тут же собрала дочь Даниель и уехала на родину. Матушка моя осталась с мужем в России. Но только на 5 лет, по прошествии этого срока мой отец заболел гриппом, но врачей он не жаловал, и лечиться категорически отказался. Грипп перерос в воспаление легких, от которого он и отдал богу душу, так как даже на смертном одре не подпустил к себе врача. Матушка была безутешна, свет для нее померк со смертью любимого мужа. Похоронив батюшку на одном из Петербургских кладбищ, она решилась, взяв меня ехать на Родину, но и там ее ждало разочарование! После стольких трудностей пути, выяснилось, что все наследство взял себе один Шарль, брат матушки и мой дядя. Даниэль он почти сразу по ее возвращению выдал замуж за богатого пожилого герцога и забыл о ней, французская, же моя бабушка в связи с кончиной мужа окончательно лишилась рассудка, а нервы у нее всегда были слабые.
И теперь никого не узнавала и находилась на попечении сына, который никак не мог дождаться, когда же она, наконец, избавит его от лишних трат. Про нас же с матушкой Шарль подумал, что: "Замуж ее никто не возьмет с ребенком, а взять на себя еще два голодных рта, так и вовсе разориться, нет уж, лучше не узнаю!" И сделал вид, что не узнал, а денег у него было довольно и мы бы уж с матушкой его не объели. Даниель пожалела матушку, но муж ее строго запретил принимать нас, так же, не желая тратиться на чужих людей. Так мы оказались на улице. С этого момента мы с матушкой жили в парижских бараках, работали, зарабатывая гроши, а то и побирались, из дворян превратились в голь перекатную. Единственным лучиком света в этой тьме нужды, голода и холода для матушки стали воспоминания о прежней жизни, об отце, а для меня ее рассказы. Не хочу пугать вас всеми ужасами бедности, которые мы пережили, но после них я не могу спокойно смотреть на нищих и обездоленных. Жизнь была очень тяжелой без всяких преувеличений. Я даже слышал довольно часто, что матушка плачет во сне и причитает, что если бы не я давно бы уже повесилась. Я жил в Париже до 15 лет, в это время умерла моя матушка, по иронии судьбы, как и батюшка от гриппа. Я не знал, как буду жить один, без нее, она давала мне силы, а тут... Я прожил еще год в Париже один, но теперь я понимал матушку и сам думал о том, чтобы броситься в Сену. Однако потом я вспомнил о загадочной и таинственной для меня тогда, России, о которой столько слышал, но которой совсем почти не помнил. Я решился ехать! Ровно год потратил я на дорогу, где пешком, а где на телегах, если меня соглашались подвезти. Когда же я наконец добрался до Петербурга то понял, как зыбки были мои надежды. Передо мной был огромный город столь же безжалостный и враждебный, как и Париж, но его я к тому же и не знал, да и признаться, не смотря на все старания матушки, русским языком тогда владел из рук вон плохо.
Продолжение следует...
Автор: я
31 
0
Просмотров: 118
Подписок на автора: 575
Поделиться
