[МЯТЕЖНАЯ], 29 апреля 2011 г., 0:02
Сегодня был ненастный день, холодный северный ветер дул порывами, моросил дождь, ледяными иглами пронзая не защищенную кожу. К Федору Яковлевичу пришел его старый приятель Гаврила Степанович, которому хозяин был несказанно рад. Он, конечно же, провел гостя в гостиную не забыв велеть жене накрыть на стол к чаю. Там оба уселись в глубокие старые кресла у камина и разговорились.
Федор Яковлевич был коренным москвичом: и родился, и вырос, и всю жизнь прожил в Москве. Он получил хорошее университетское образование и был не малым чиновником, благодаря уму, образованности и своему высокому происхождению, что тоже немало важно. Был удачно женат на тихой скромной девушке своего круга, имел пятерых детей, которые, благодаря отцу, получили неплохое образование, удачно женились и вышли замуж, и теперь занимали неплохие места в обществе.
- Что-то ты сегодня не весел, друг сердечный?
- Да день такой... Воспоминания захлестнули.
- И что ж это за воспоминания? Мне что хорошее вспомнить приятно, веселое, забавное. А ты грустишь от воспоминаний, зачем плохое вспоминать?
- Да это не плохое! Это приятно вспомнить. Только грустно!
- Может, расскажешь старому приятелю, что там у тебя такое грустно-приятное?
- Изволь. Вот только сразу хочу предупредить, что жену свою я тогда не знал, а как узнал, то не на кого другого и не смотрел больше.
- Так ты мне о своих любовных похождениях собираешься рассказывать, старый дон Жуан?! - и Гаврила Степанович так расхохотался, что на глазах выступили слезы!
Федор Яковлевич нахохлился, надулся. Ему был неприятен такой отзыв о его святыне.
- Ну-ну, не дуйся! Я пошутил только. Рассказывай давай! Я страсть как люблю истории послушать в последнее время. А раз ты так сердишься, то она должна быть интересной!
- Ну что ж, расскажу, раз обещал, хоть ты и не поймешь наверняка!
Теперь пришел черед Гавриле Степановичу дуться, а друг его только рассмеялся и начал свой рассказ:
- Я тогда был студентом, учился хорошо, друзей имел достаточно, вот только дамы сердца не было. В тот вечер я был приглашен на прием в дом моего старого друга Петра Вишняева. Я пришел в назначенное время и был встречен очень тепло и приветливо. Но друг мой был тогда занят и, извинившись, отошел. Я прошел в залу и решил выйти на балкон полюбоваться закатом.
Но на балконе я оказался не один, там у самых перилл стояла какая-то незнакомая мне девушка.
О, я никогда, ни до, ни после не видел таких девушек. Невысокая, как подросток, тоненькая, просто точеная, она в лучах заходящего солнца была похожа на маленькую фарфоровую куколку. В легком белом платьице она стояла, опиравшись голыми руками о бордюр, спиной ко мне и любовалась закатом. Она казалось такой легкой и воздушной, что мне показалось, что для нее взлететь не составит никакого труда! Ее темные волосы, собранные в высокую прическу, обрамляли дивную тоненькую шейку маленькими аккуратными локонами. Я смотрел на нее и не мог оторвать глаз, не смотря на то, что какая-то маленькая часть моего сознания, еще способная мыслить разумно, говорила, что это не прилично, но я просто не в состоянии был ее слушать.
Вдруг она обернулась, наверное, почувствовав мой взгляд, у нее оказалось очень милое, такое по-детски простое личико, оно было таким одухотворенным после того, как она смотрел на живописный закат. На нем очень ярко выделялись глаза, такие большие, ясные, глубокие, я никогда не видел таких глаз.
Я так и стоял, как громом пораженный, не в силах пошевелиться, только рот осталось открыть. Она вытаращила на меня и без того непомерно большие глаза и убежала! Я даже опешил от удивления, как будто она меня испугалась! Но чем я мог ее испугать? Своим восхищение? В течение всего приема я ходил и высматривал ее, желая извиниться, узнать, чего она так испугалась, но не нашел ее!
Уже поздно ночью, когда я шел к своему экипажу вместе с Петром, я снова увидел ее, она стояла вместе с каким-то довольно грубым на вид мужчиной, он тихо шипел на нее; я не мог понять ни слова, но было ясно, что он сердит, а она напугана! Господи, как же страх исказил прелестные, ангельски чистые черты этой девчушки. Я хотел вмешаться, защитить ее, но Петр остановил меня. "Что ты делаешь?" - сказал он мне тогда. - "Она же его крепостная! Балерина его крепостного театра, он волен делать с ней все, что захочет!" Я опешил! Она, столь милое волшебное создание, находится в руках этого неотесанного грубияна. Но сомневаться в честности Петра у меня не было никакого повода. Да и помочь этому похожему на фею созданию я ничем не мог.
С тех пор я ни разу ее не видел. Но она не один раз мне снилась, и вспоминается часто, особенно в вот такие, как сегодня, пасмурные дни. Она вспышкой пронеслась через мою жизнь, оставив неизгладимый след! Я не знаю, жива она сейчас или нет, но до сих пор преклоняюсь перед ее красотой!
Федор Яковлевич поднялся со вздохом.
- Идем пить чай, - проговорил он. - Все уже готово!
Гаврила Степанович встрепенулся, как от сна. Он так и видел перед собой испуганное, болезненно прекрасное личико крепостной балерины.
Автор: Бородулька
32 
0
Просмотров: 272
Подписок на автора: 31
Поделиться
