чупса, 27 февраля 2010 г., 21:23
***ГОРБУН*** Однажды утром монахи нашли у стен монастыря подброшенный кем-то шевелящийся, пищащий, словно голодный котенок, сверток. В нем лежал ребенок, месяцев трех от роду. Вероятно, подбросила какая-нибудь нищенка, кои в великом множестве бродили вокруг святой обители и просили подаяния у прохожих, в надежде, что хоть в монастыре ее дитя будет сыто и обуто. Да и ей легче - одним ртом меньше в семье. Ребенка, а это был мальчик, долго отпаивали молоком с медом - пролежав ночь на холодных камнях, закутанный в рваные тряпки младенец подхватил тяжелую лихорадку, которая целый месяц крутила, ломала и жгла слабое еще тело. Прошло 5 лет. Мальчик вырос, но то ли болезнь оставила на нем свою метку, то ли род его чем-то прогневал высшие силы, но на плечах его, ближе к шее, стал расти горб, пригибая голову все ближе к груди. Носил он, как и все монахи, грубую серую рясу с капюшоном, который частично скрывал его недостаток, но не мог скрыть другое: его лицо, на котором один глаз был явно больше другого. Впрочем, издалека это было незаметно из-за длинных рыжих волос, которые монахи намерено не стригли. Для пятилетнего он отличался невероятной физической силой и выносливостью, так как с ним никто не хотел вместе работать, его приставили на колокольню к старому глухому звонарю в помощники. Время шло, горбун прижился на колокольне и редко когда спускался вниз. Старый звонарь совсем оглох, а спустя два года умер. Горбун полностью заменил его. Руки его окрепли от постоянного звона в колокола, горб стал еще больше. Он совсем перестал спускаться вниз, еду ему приносили наверх сами монахи, потому как горбун стал гордостью их обители: никого кроме него огромный главный колокол часовни не слушался, лишь его огромные, невероятно сильные поросшие рыжим волосом руки могли заставить его петь. Никто не чувствовал так колокола, как горбун. И лишь наедине с колоколами он чувствовал себя по-настоящему свободным и счастливым. Он разговаривал с ними, колокола всегда отвечали чистым бронзовым звоном. Горбун говорил тихо, слова едва можно было разобрать, колокола же звонко отвечали, и ответ их слышал весь город. Между тем нищих становилось все больше и больше, разорялись и некогда знатные семьи, а их отпрыски оказывались на улице, рядом с теми, кому не так давно в пыль кидали избыточную мелочь, оттягивающую карманы... Как всегда, хорошо жили лишь монастыри, приближенные к королю, сам король да армия, на содержание которой уходило гораздо больше денег. Все чаще и чаще вспыхивали стихийные восстания простых крестьян, лишенных огромными налогами последней корки хлеба, они все чаще брали в руки вилы, косы и топоры. Очаги восстаний нещадно подавлялись силами армии, но вспыхивали все новые и новые. Голодные крестьяне брали приступом дома богатой знати и монастыри. Все съестные припасы уносили, дома и сараи сжигали дотла. Одно из таких восстаний затронуло и обитель, где жил горбун. Крестьяне убивали монахов и жгли все вокруг. Но когда стали взбираться на колокольню, дорогу им преградил горбун. Против крестьян с вилами и топорами он продержался почти сутки, не допуская их к колоколам. Когда чернь поднималась по одному по узкой лестнице, горбун хватал их своими длинными руками, сворачивал шею и сбрасывал вниз с колокольни. Потеряв таким образом почти 40 человек за сутки, крестьяне подожгли колокольню. Но горбун не погиб и тогда, едва не задохнувшись в дыму, он взобрался на самый верх колокольни. Вскоре подоспели солдаты, и восстание опять захлебнулось в крови. Горбун так с колокольни и не спустился, лишь взял под свою опеку девочку - дочь одного из убитых им крестьян. По его просьбе девочку перевели в расположенную неподалеку церковь и отдали на воспитание монахиням. И все последующие года колокола горбуна будут петь для нее одной. *Спустя много лет после этого, когда горбун уже состарится, и у руки у него уже не будут такими сильными, как прежде, он в последний раз поднимется на колокольню, зазвонит огромный колокол громче и чище, чем когда-либо прежде, перевязь оборвется, и колокол упадет на горбуна, убив его своим весом. Ударившись о землю, колокол расколется надвое. И ни один мастер не сможет впоследствии построить его заново. Горбуну дали имя - Квазимодо. Жил он в Соборе Парижской Богоматери. Автор: БАЛЛРОГ
23 
0
Просмотров: 214
Подписок на автора: 10
Поделиться
