{АЗРАИЛ}, 25 сентября 2009 г., 3:30
<<{История без названия}>>
(Продолжение: статья 35-я из 66-и)
Тем временем толстячок начал подьем на трибуну, на которой сидел Максим. Это тоже было весьма забавным зрелищем: руки чуть расставлены в стороны, пузо немного выпучино вперед, и так как он смотрел себе под ноги, Максим мог лицезреть лишь его большую мексиканскую шляпу.
Мужичок прошел мимо первого, второго, третьего, четвертого ряда и продолжил подьем, чем немного и удивил Макса, ведь тот ожидал, что толстяк присядет где-то на нижних рядах трибуны, как обычно и поступают мужики, которые частенько следят за тренировками футбольной команды, но тот продолжал подыматься, пока не достиг последнего ряда, где как раз на месте шестом от ступеней сидел Дорофеев. Там мужик приостановился и крехтя потянулся, как бы разминая спину после длительного подьема. Тут-то Максиму удалось разглядеть его лицо. На такой же пухлой, как и он сам, физиономии, под чуть вздернутым кверху кончиком носа, красовались густые черные усы, над карими глазами расположились пышные брови под цвет усов, слегка соединенные в основании переносици. Максим заметил, что его лицо, телосложение, одежда и шляпа подходили друг к другу, будто бы изначально для того и были созданы. Своей внешностью и одеждой мужичок был очень похож на мексиканца, лишь одна вещь не соответствовала этому образу - у него была бледная кожа, даже без намека на загар. Да и по его лицу, которое показалось Максиму добрым, было видно, что он не иностранец.
- Не против, если я здесь присяду? - обратился к парню "мексиканец".
- Нет. - ответил тот, и толстяк, проигнорировав несколько сидений, остановил свой выбор на третьем от Макса. Вытащил из кармана газету, принялся её растилать, тем временем разговаривая с Максимом, не глядя на того:
- Я, знаешь ли, люблю забраться повыше на трибуну, и с высоты наблюдать за происходящим на стадионе. Вот только с возрастом трудновато сюда забираться. Но, а что делать? Приходится поднатужиться.
Следом мужичок плюхнулся на пластиковое сиденье, что застелил газетным листом. На Максима он не глядел, его взгляд был устремлен на футбольное поле, в то время как Макс, еле сдерживая улыбку, смотрел на этого забавного человечка весьма пристально. Он понимал, что откровенно пялиться на человека, как это делает он, некрасиво, потому-то и постарался отвести взгляд, но получилось это с трудом. Этот мужичок просто притягивал внимание паренька к себе, уж сильно казался он забавным и чем-то весьма милым.
Через какое-то время толстячок закурил трубку. Максим периодически тайком поглядывал на своего трибунного соседа, а вот откуда тот достал трубку проглядел. Но зато настроение парня, что и без того на тот момент было вполне хорошим, несколько улучшилось от появления этой трубки. Рядом с ним сидел человек с внешностью мексиканца, но в то же время явно русский, с добродушным лицом, в огромной шляпе и попыхивал трубку, подобно старому "морскому волку". Что может быть забавнее? Максим чувствовал, что его тянет заговорить с этим мужичком, но вот только он не могу почему-то на это решиться. К тому же не знал как завязать беседу, о чём спросить. Потому продолжал смотреть на поле, меж тем время от времени поглядывая на толстячка, который с невозмутимым видном продолжал дымить трубкой.
- Да-а-а! - протянул "мексиканец" выпуская облоко дыма. Говорил он не отрывая взгляда от поля и как бы обращаясь ни к кому, а просто в задумчивости. - Всё бегают и бегают...
- Вы это о ком? - подал голос Максим, сам тому удивляясь как легко и непринужденно выскочил вопрос, соотносительно тому, сколь сложным казалось завести беседу.
"Мексиканец" повернулся к парню, оценивающе оглядел и, махнув рукой, в которой держал трубку, куда-то в сторону поля, ответил:
- Да про бегунов-то, легкоатлетов! - вновь устремив взгляд на поле он продолжил, - Всё бегают и бегают... А смысл-то в чём, а? Футбол-то я понимаю, игра-то увлекательная, хоть и не всем нравится. Но в ней-то ни только ловкость, сила и техника нужны, а также и способность мыслить необходима. А со временем настолько сыгрываешься с остальными-то игроками, что и слов-то уже не надо, ведь уже с полувзгляда понимаете друг друга. Вот это-то я понимаю - спорт! К нему тянутся люди, потому-то футбол увлекает, заинтересовывает своей сутью! А вот смотрю-то я на эту легкую атлетику-то и не понимаю, али есть в ней суть, али отсутствует полностью? Да и хотя бы, какой можно испытывать-то интерес к бесконечному бегу по кругу? Ладно-то девицы, им-то фигуру поддерживать надо, а где, глядишь, и жирок лишний скачать. А остальным-то зачем? Ах, не понимаю я этого, да и не пойму уж наверное-то.
Он замолчал. Сделал пару затяжек, задумчиво глядя на поле и, переведя взгляд на Максима, который прибывал в неком замешательстве после речи толстячка, спросил:
- А ты-то сам, паренек, как думаешь, чем эта легкая атлетика людей-то привлекает? Может объяснишь, авось и пойму-то на старость лет-то?
Поначалу Макс опешил, но тут же собрался с мыслями и сказал:
- Да я вот и сам, если честно, не пойму. Минут десять назад также сидел и думал, что же всем им так нравится в этом спорте? Так что, извините, но объяснить вам суть этого бессмысленного бега не смогу - сам не понимаю.
Мужичок вновь уставился на поле, глубоко затянулся и изрек:
- Да-а-а... Полон-то этот мир бессмыслиц разных-то. Али нету смысла-то, али люди его не видят.
Максим ничего на это не ответил. Повисло молчание. Парню хотелось продолжить разговор, хоть говорить давалось ему с легкостью, а всё же первым начать общение он не мог. А толстяк вроде бы не намеревался с ним болтать. Тот, глядя перед собой, изредка поднося трубку ко рту, прибывал в задумчивости, а о чём он думал Максиму оставалось лишь догадываться. Зато интерес к столь забавному толстячку увеличился после этой короткой беседы. Неожиданно для самого себя Макс обнаружил, что их взгляды на отдельные виды спорта совпадали, и ему стало интересно поболтать с ним на какие-нибудь другие темы. Максим почему-то решил, что и во многом другом их мнения будут идентичны. К тому же всё в этом человеке казалось ему сильно забавным - от внешности, до манеры разговора. Тот иной раз выдавал старые словечки, что уж давно не употребляют, а если и прибегают к ним, то лишь в поэзии или с каким-то никому неизвестным смыслом. Также парню казалось забавным то, как это мужичок, практически после каждого слова, вставлял частицу "то". Звучало это как-то оригинально. А в целом интерес Максима к этой персоне заключался в том, что ранее ему не доводилось встречать человека, совершенно отличающегося от остальных людей, ведь люди казались какими-то одинаковыми, ничем не приметными, а мужичок-то весьма оригинален и, по-первому впечатлению, вроде неплохой человек, во всяком случае внешне был расположителен.
Максим погрузился на какое-то время в характеризование личности толстячка, и был выведен из размышлений предметом направленности своих мыслей:
- А ты-то сам спортом каким занимаешься, али нет?
- Я? А... Я... Не, не занимаюсь. Раньше частенько играл здесь. Вон там, за воротами, на мини футбольном поле. - от неожиданности, с которой этот вопрос изрек мужичок, чуть сбивчиво ответили Максим, указывая вправо, в сторону площадки, и добавил - Только я на тренировки не ходил. Так, ребята собирались и мы играли. Ходил сюда практически каждый день, теперь же уже не хожу.
Говоря последнюю фразу, Максим смотрел в сторону мини футбольной площадки, на которой в тот момент играли четверо ребятишек лет одинадцати - двенадцати, и ему вспомнилось, как некогда он сам играл там. Те моменты из жизни казались такими чудесными, что у Максима чуть не навернулись слезы на глаза от тоски по былым временам. Но за много лет жизни "отшельника" он научился не показывать своих эмоций окружающим. Потому-то, когда он вновь повернулся лицом к толстячку, ни в одной его черте не было даже намека на воцарившую в нём тоску.
Продолжение следует...
Автор: я.
6 
0
Просмотров: 158
Подписок на автора: 4
Поделиться
