{АЗРАИЛ}, 5 февраля 2009 г., 5:13
{История без названия} (продолжение)
Иван поднял взгляд с двух тел и тут до него дошла полная картина случившегося! Он не просто подрезал мужчину с женщиной, он подрезал их на глазах десятилетнего мальчика, который приходился сыном раненых. И теперь, этот испуганный мальчик, со слезами на глазах, сжавшись под струями холодной воды, смотрел прямо в глаза Ивану. Взгляд мальчика вмещал в себя столько боли, переживаний и безысходности ситуации, что Ивану стало невыносимо жалко его. И в тоже время, он испытывал злость и презрение к себе.
Он - жалкий наркоман без будущего, вполне может быть в тот момент сломал жизнь маленькому мальчугану, который за свои десять лет и жизни-то не повидал. Возможно, родители пацана умрут от нанесенных ранений или от потери крови. Неважно от чего именно, факт оставался фактом - лишил их жизни, а мальчика - родителей, ни кто иной, как он, Иван!
Отчаянье, жалость к мальчику, боль, от того, что он стал законченным наркоманом, способным убить за дозу, переполняли сознание Ивана. И эти чувства, перемешавшись в одно целое, грузом легли на его душу, словно к его шее привязали гантели и те тянули его вниз.
В полном печали взгляде мальчика не было ни ненависти, ни злости к человеку, который пырнул ножом его родителей. И в тот момент, глядя в глаза будущей сироте, Иван сам испытывал ненависть по отношению к самому себе. В тот момент, он ненавидел себя более всего в мире, даже больше наркотиков, на которые, он зачастую возлагал вину во всех его бедах. Да, конечно, если бы не наркотики, то он бы сейчас не стоял под дождем с ножом в руке, пред двумя распластавшимися на мокром асфальте телами, что сразила его рука. Но кто в этом виноват, наркотики? Нет! Вся вина лежала на нём! Ведь лишь из-за своей слабости и необъективной оценки силы своей воли, он пристрастился к наркоте.
Осознавая это, как никогда раньше, Иван всей своей душой ненавидел и презирал себя за совершенный им поступок и за то, что он превратился в жалкого наркомана! В тот же момент, другая его часть заполняла рассудок вместе с отчаяньем, утверждая, что вина за случившиеся лежала на этой женщине. Ведь та сама кинулась прямиком на нож. И намеренно, он ни кого не резал.
Полный противоречивых мыслей, эмоций, отчаяния, изнывающий от всё новых судорог в теле Иван метался из стороны в сторону. Его нервы были на пределе. Нужно было что-то делать! Оставить раненых на улице он не мог. Но и позвать кого-нибудь на помощь не представлялось хорошей идеей. В таком случае, его "повяжут мусора" и за один только грабеж, он получит не менее трех лет, а в тюрьму Иван не хотел.
- Ну зачем же ты прыгнула на меня?!! - Кричал он не переставая ходить из стороны в сторону, лишь прибавив жестикуляцию рук. - Я бы просто ушел и ни кто бы не пострадал !!! Вот, черт !!! Что же теперь делать, что мне теперь делать, скажите ?!!
Но ответа он не получил.
Иван уселся на мокрый асфальт и, схватившись обеими руками за голову, сжимая нож большим и указательным пальцами правой руки, принялся, в неком порыве, выдергивать на себе волосы. Он ревел, подобно разъяренному зверю, умудряясь вместе с нечеловеческим ревом изрыгать вполне человеческие проклятия, обильно наполненные матом.
Всё это время, мальчик, уподобившись восковой фигуре, с всё той же гаммой чувств на лице, только с выступившими слезами на глазах, наблюдал за Иваном. Но не двигался, не пытался убежать или сесть рядом с родителями, тихонько плача и умоляя, чтобы они поднялись. Он просто стоял. Казалось, что в тот момент, парень, помимо присутствия на залитой дождем улицы, находился ещё где-то в другом мире. В отдалении от всего реального мира, в глубинах своего сознания.
Дождь продолжал лить. Вода несколькими ручейками текла по искалеченному временем асфальту в перемешку с кровью, что была смыта с тел раненых. Гром более не кружил над землей, молнии не рассекали небесные выси, что с безразличием глядели на землю, и истерика Ивана начала подходить к концу.
Всего минут пять Иван рвал на себе волосы и сквозь рыдания проклинал себя и обкладывал матом. А мальчуган не двигаясь стоял на том же месте, лишь слезы, в перемешку со струйками холодной дождевой воды, катились по его щекам.
Иван поднял взгляд на мальчика и его сердце с новой силой защемило жалостью к ни в чём не повинному ребенку.
Нож выпал из его руки и ещё одна волна ненависти к себе нахлынула на наркомана. Но на этот раз, он не стал впадать в истерику и раскидываться проклятиями. Сейчас это было совершенно бессмысленно и бесполезно. Иван решил хоть что-то сделать, хоть как-то помочь ребенку, который вполне может остаться сиротой. Ведь к тому моменту, женщина уже была бессознания и её лицо окрасилось в нездоровую белизну. Мужчина ещё держался и прибывал в сознании, но его внешний вид говорил о том, что это ненадолго.
Иван поднялся на ноги, далось ему это с трудом - всё тело ныло, а некоторые его части отзывались болью от каждого движения. Хромая, из-за судорги скрутившей левую икру, он подошел к мальчишке.
- Ты как, парень? - Спросил он и сразу же упрекнул себя за глупость вопроса. Ну, как это выглядело - какой-то нарик грабит "твоих" родителей, пыряет их ножом, орет матом на всю улицу, а потом подходит и спрашивает, в порядке ли "ты"? Бредовее и быть не может!
- Ладно-ладно, извини, я сморозил, что-то не то... Вот черт!!! - Иван бьет себя по голове, понимая, что вновь сказал какую-то чушь и оглядывается по сторонам, будто бы ища поддержки. Но какая может быть, на хрен, поддержка человеку, только что подрезавшему двоих людей?! И не находя того, чего и быть не может, Иван вновь наклоняется к мальчику и тщательно подбирая слова, говорит:
- Послушай. Щас... ну, ты это... не бойся, всё будет в порядке. Понимаешь?
Мальчик переводит взгляд с лежащих на асфальте родителей на Ивана, затем обратно и молчит.
Мальчик ещё не знает, что то, что происходит, навсегда переворачивает всю его жизнь, словно кем-то выстроенная плотина закрывает дорогу реке, заставляя ту пробивать себе новое устье, и вода уходит в сторону от привычного маршрута, с трудом прокладывая путь, сквозь высокую траву, кусты, лавируя меж камнями и деревьями . Так и мальчишку впереди ожидает множество своеобразных кустов и камней, что будут затруднять его путь и вызывать боль, когда ему придется пробираться сквозь все эти преграды, уготовленные ему судьбою. А боль, причиняемая ими, будет зачастую моральной, нежели физической. А лучше бы было наоборот, ведь физическую боль легче терпеть, чем ту, что пожирает не плоть, а душу!
Но не зная всего этого, мальчуган стоит со слезами и смотрит на обидчика его родителей и хочет верить его словам, что всё будет в порядке!
- Послушай, я сейчас... в общем... уйду, - продолжил говорить Иван, - но ты не беспокойся. Я пойду вызову скорую помощь и всё будет хорошо. Ты только оставайся здесь, не уходи.
"Что ты несешь?! Куда же он уйдет, придурок?! - Вновь упрекнул себя Иван за высказанную им глупость. - Давай беги и вызывай "скорую", пока ещё не поздно!"
И он побежал, но не сразу. Иван задержался, чтобы укрыть женщину курткой. Он не знал какой от этого толк. Поступил так, скорее автоматически, основываясь, наверное, на американских боевиках, где, когда кого-либо ранят, обязательно чем-нибудь накрывают, пока ожидают помощи. Глупой была ассоциация.
Он отдалялся от места, где сломалась судьба ребенка, где умерли два человека, под безразлично изрыгающим тонны воды небом. Но сквозь шепот дождя, что ударами об асфальт отчитывал секунды ускользающих жизней, Иван расслышал последние слова мужчины, только он не знал, что они были последними:
- Не плачь Максим, всё будет хорошо.
Автор я.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...
14 
0
Просмотров: 126
Подписок на автора: 4
Поделиться
