{АЗРАИЛ}, 8 января 2009 г., 7:37
{История без названия.} (Продолжение)
Иной раз, после очередного посещения страны грез, Максим так злился, что даже вслух выкрикивал приказы заткнуться той его части, которая утверждала о том, что мечтать вовсе не плохо. Но он, хоть и с трудом, всё же подавлял этот зудящий в голове голос. И всякий раз, после таких "приступов гнева" пугался, не понимая, почему злился с такой силы на самого себя. Ведь голос, выводящий его из себя, принадлежал только ему и ни кому более, а воображение было лишь "функцией" его мозга. Обдумывая гнев на себя, он хотел найти его причину, но не мог. Бывало он замечал, что подсознательно даже был рад тому, что причина осталась нераскрыта. Но тут же убеждал себя в том, что это открытие всего лишь плод его бескрайнего воображения. Голос его логики постоянно обрывал "приступы гнева" , утверждая, что ссориться с самим собой, это не здравый процесс психики и пора бы уже бороться с этим. Ведь можно жить не в ладах с соседями, даже со всем миром, но ни как не с самим собой. Максим это понимал и пытался контролировать себя.
И вот сейчас, размышляя о том, каким странным он иногда сам себе кажется, Максим добрел до стадиона. Конечно, в это время суток стадион был закрыт, но его это ни чуть не смущало.
Пройдя вдоль внешних его стен, Максим, осмотревшись на предмет присутствующих вблизи людей и ни кого не обнаружив, перелез через высокие ворота.
Он не боялся быть пойманным сторожем, ведь противозаконного ни чего не совершал, а всего лишь хотел посидеть на трибуне. И если бы даже сторож его заметил, то вряд ли бы выгнал, а милицию уж точно бы не вызвал, Макс был в этом уверен. Ведь ещё год назад частенько, с приятелями - всего лишь приятели по игре, вне корта их интересы расходились - он играл здесь в футбол. На самом поле, конечно, играть не разрешалось, так что приходилось довольствоваться мини-футбольным кортом с резиновым покрытием, что прилегал в плотную к полю, за его воротами. Когда большинство ребят расходились по домам, он и ещё несколько парней иногда задерживались и продолжали игру в малом количестве. Они продолжали играть, даже когда сторож закрывал все ворота, и тот слова им не говорил, позволяя парням находиться на территории стадиона, когда он уже закрыт. Заканчивая ковыряться в замках, он уходил к себе в сторожку и более этим вечером не появлялся, во всяком случае они его не встречали.
Вспоминая то время на его лице появлялась улыбка, а сердце сжималось тоской.
Максим давно уже не приходил сюда играть. Ему приходилось работать, на футбол не оставалось времени, а также сил. Увы, он не был тем суперменом, каким видел себя в мечтах. Максиму сильно хотелось вернуть то время, когда он приходил сюда каждый день. Ведь когда играешь в команде не чувствуешь себя одиноким, на тот момент игроки твои друзья, вы делаете с ними одно дело и у вас единая цель - такие стимулы сплошают. Во всяком случае, так было с ним, потому, что вне футбола он был одинок.
Его семья состояла из тетки и её нового хахаля, с которым они вместе ежедневно пили, и до него, Максима, им не было ни какого дела. Родители его умерли, а если быть точнее их убили, когда Максу было десять лет. По своей сути, Максим был скромен и стеснителен, что и сковывало его в общении с людьми, а после смерти родителей он, ко всему, замкнулся в себе, потому то друзей у него не было. А многие из его бывших одноклассников, или знакомых с его улицы-района, попросту не понимали его. Некоторые даже боялись, считая его психом. Ведь в десятилетнем возрасте присутствие при убийстве своих родителей обязательно должно было негативно сказаться на его психике. Так они считали.
Максим старался забыть о том вечере, когда ему пришлось лицезреть смерть самых близких ему людей. Некоторые моменты покинули его память, но полностью забыть этого он не мог. А скорее всего, ему не давали этого забыть.
Всякий раз, когда он проходил по своей улице, старушки шушукались меж собой, кидая косые взгляды в его сторону. Максим это замечал, но внешне старался не выдавать своих чувств, в тот момент, когда внутри него всё сжималось, а боль обжигала сердце. Грудная клетка, словно превращалась в тиски и стремилась раздавить, смять всё нутро. Воздух застывал в легких и те, скованные невидимыми цепями, замирали в ожидании - когда же он покинет зону досягаемости взглядов старух.
Во всех этих безмолвных напоминаниях со стороны окружающих, его больше всего тяготил один вопрос - почему? Почему они за спиной сплетничали о нём? Почему не видели в нём обычного человека, которому, как и всем, тоже, свойственно испытывать боль, жаждать любви и понимания, а воображали его каким-то монстром? Почему своими взглядами и разговорами они продолжали напоминать ему о прошлом? Ведь прошло уж много времени, пора было бы уже наговориться на эту тему! Почему?!
Он не знал ответа. А тем временем люди, знавшие Дорофеева Максима Дмитриевича, продолжали сплетничать.
- О, смотрите, это тот самый Дорофеев! Видали, во-о-он идет? - Говорила первая старушка другим, кивая головой в его сторону.
- Это тот самый псих, - уточняла вторая - у которого на глазах убили родителей?
- Да, он самый. - Подтверждала третья. - Глядите как он идет, будто робот. Ни кого не замечает вокруг себя. Точно, псих.
- А вы слыхали, что у нас в городе маньяк объявился? - Спрашивает вторая. Остальные кивают в ответ, уже наперед зная о чём говорит старуха. А вторая продолжает, но уже шепотом, и её широко раскрытые глаза блестят, как луч солнца, отразившийся на воде :
- А я думаю, что это он и есть тот самый маньяк! - Она энергично кивает головой и продолжает. - Я по телевизору слыхала, что маньяками становятся те, кто в детстве видел много насилия или... - она замолкает и наклонившись к старушкам, которые очень внимательно слушали, совсем тихо заканчивает фразу - ...или эротики!
- Какой ужас! - Восклицает первая. Третья лишь качает головой, ведь в таком случае, парень действительно может быть маньяком!
А старуха, что об этом повествовала, делает такой вид, будто сама, являясь научной сотрудницей, сделала это открытие и гордится тем.
Вдоволь насладившись моментом, придает лицу загадочный вид и шепчет, а соседки по лавочке слушают разинув рты, словно им открывают истину :
- А ведь он и до смерти родителей был странный. - Старухи кивают, вслушиваясь в каждое её слово. - Я думаю, родителей он сам и убил!
Старушки ахают от изумления.
- Это же ужасно! - говорит третья старуха. Она в негодовании и возмущена тем, что такие люди, как этот "псих", живут в этом мире.
- Да, ужасно! - подтверждает первая, с ещё большим возмущением.
Тем временем, предмет их обсуждений скрывается из виду. Выдыхает воздух, копившийся в его груди, пока он не свернул на другую улицу. Его походка с первым вздохом теряет скованность, и более он не похож на робота. Теперь он всего лишь молодой паренек, в свои шестнадцать лет, уставший от этой жизни, но державшийся в ней с достоинством, так как вера придавала ему силы. Вера в Бога, мудрость Его и милосердие Его.
А старушки, ещё какое-то время обсуждают его и переводят тему разговора на сериал, что близится к заключению. Они делятся впечатлениями, своими переживаниями за любимых героев. Они полны сочувствия, сострадания и понимания к выдуманным персонажам, в тот момент, когда реальные люди, с реальными проблемами, вызывают у них осуждение, презрение и насмешки, но ни как не понимание.
Вот какова человеческая сущность - превозвышающая иллюзии и искажающая реальность.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...
11 
0
Просмотров: 128
Подписок на автора: 4
Поделиться
