Галагазета | Хинсман, цветы и девушки

Хинсман, цветы и девушки
Len, 14 мая 2019 г., 22:20

Возвращаясь из полка, я догнал по дороге плохо одетых девушек с узелками в руках, спросил:

- Русские?

- Да, да, русские... Здравствуйте... Здравствуйте, - заговорили все сразу и отчего-то заволновались. Улыбаются радостно, а сами кланяются, как заводные, как ненатуральные.

- Что же вы кланяетесь, если русские?

Улыбаются смущенно и молчат. Вроде даже немного боятся...

Над улицей появились немецкие самолеты, сбросили несколько небольших бомб. Патруль - здесь была уже и такая фигура - предложил зайти в подвал. Мне он предложил вежливо, девушкам - строго и на смешанном немецко-русском наречии:

- Фрау, комм подвал!

- Да мы же русские, русские.

В подвале, одна сменяя другую, они рассказывали мне о своей жизни у немцев.

Бауэр Хинсман любил цветы. Свое поместье в пригороде Эльбинга он превратил в цветочные плантации. Это был маленький рай вблизи большого города. И вначале, когда девушек пригнали сюда, они подумали, что здесь им, наверное, будет не совсем плохо.

Их было 15. Только двоим из них исполнилось 20 лет, остальные моложе. Бауэр Хинсман, "получив" их в Эльбинге, привел в свой душистый рай и показал на курятник, недавно освобожденный от кур. Сказал, что это будет их, так сказать, "хауз". То есть дом.

Недавно у каждой из них был свой настоящий единственный дом, были родные, родина. Были парни, которые ухаживали за ними. У Юлии Маркусовой был муж, только она не знала, где он теперь и что с ним. Ее увезли в Пруссию на шестом месяце беременности, схватив за деревней. Она убегала, по ней стреляли и ранили. Она даже обрадовалась тогда - не повезут же раненую. Но комендант сказал:

- Физдоровеет и пудет рапотать как миленький.

Она действительно выздоровела, чтобы теперь работать.

Утром следующего дня жена Хинсмана принесла девушкам полторы буханки хлеба. Не успели они разделить хлеб (его дольше пришлось делить чем есть), вошел Хинсман с палкой в руке.

- Арбайтен! Рапотать! - распорядился он.

Одна девушка замешкалась и тут же узнала, как бьют людей палкой. Она попыталась возмутиться - ответ был тот же.

Хинсман любил цветы всегда. Но теперь его любовь усиливалась с каждым днем: их все больше требовал город. Нет, нет, в Эльбинге в эти годы не справляли так много свадеб. Скорее, наоборот. Но цветы покупают и для похорон. Поэтому цветов нужно было много, и девушкам сразу пришлось много работать.

Хинсман был, кроме того, хорошим хозяином и очень не любил, если что-то в хозяйстве используется не полностью. Увидев, что эти русские девки неплохо справляются со своим делом и у них еще остаётся время, чтобы поплакать по России, он взял в городе подряд на уборку улиц и устройство газонов. Оборванных, исхудавших девчат стали ежедневно гонять на Эльбинг.

Возвращались они только к ночи. Потихоньку плакали. А родившийся на чужбине сынишка Юлии Маркусовой плакал громко: у его матери не было молока. Девчата отрывали по кусочку от своего хлеба, мать жевала его и давала сыну в тряпочке. Но он все равно плакал.

Как-то ночью Соня и Тося, девушки из Орловской области, не выдержали - пошли в соседнюю деревню, чтобы купить молока. Вернулись с пустыми руками. Утром их забрала полиция.

Сонина подруга Мария Дюкова пошла к Хинсману.

- Куда вы девали Соню и Тосю?

Хинсман избил ее палкой и пообещал отправить "туда же".

Ночью она кричала в голос:

- Я больше не могу! Это не жизнь! Жизни все равно нет больше. Повешусь...

Девчата окружили ее, уговаривали, зажимали ей рот.

Чуть свет, и они были опять на ногах и работали.

Теперь их осталось только 10. Они были свободны. Они улыбались и непривычно для нас кланялись. Они хотели скорее уйти отсюда.

Куда же они пойдут?

Юлия Маркусова по-прежнему не знает, где ее муж. У Маруси Мельниковой родных убили еще тогда, когда ее забирали в Германию.

У Нади Таберки убили родных после ее отправки в Германию, ей написала об этом подружка...

Куда же идти?