НЕПОДВЛАСТНА, 14 декабря 2018 г., 8:39
- Молча помер твой Владлен Маркович, еще в машине "скорой помощи". По предварительным данным - сердечный приступ.
- Ромыч, - возопил я. - Нужно провести тщательное вскрытие со всеми анализами! Позвони, напиши и прикажи, чтоб все тщательно проверили!
- Макс, ты там рехнулся, что ли? На каком основании?
Я вскочил и забегал по комнате, рассказывая другу все, что узнал за сегодняшний день. Он слушал молча, не перебивая, а выслушав до конца, только и сказал:
- Может, мне попросить твое начальство, чтоб тебя уволили, горе луковое, - и повесил трубку.
Ночью то ли спал, то ли нет, ворочался с боку на бок в полудреме. Вскочил в шесть утра и поехал… Куда? Да сам не знал куда, просто катался по городу, не в силах сидеть дома и убивал время.
В девять часов я уже торчал у входа в музей. Первая, кого увидел, едва войдя в двери, была вчерашняя смотрительница.
- Здравствуйте, - поздоровался я.
- Здравствуйте, - печально сказала женщина и подняла на меня заплаканные глаза. - Вы уже в курсе?
- Да, - ответил я. - Но, понимаете, тут такое дело… В общем, мы с Владленом Марковичем хотели сделать статью о той картине, что недавно попала к нему в руки. А тут такое горе… Но я решил, что статья все же должна выйти, Владлен Маркович очень хотел поведать всем об этой картине и выставить ее в музее. Не знаю теперь, будут ли ее выставлять, но в память о таком замечательном человеке я хочу написать эту статью.
- Да, конечно, статья должна выйти, - согласилась со мной смотрительница, - а от меня вы что хотите?
Я помахал перед ее лицом фотоаппаратом, который держал в руке.
- Мне нужно сделать несколько фотографий картины, чтобы статья была более глубокой. Мы обговаривали этот момент с Владленом Марковичем, и он сказал, что снимки я могу сделать в любой день…
Я замолчал и уставился на смотрительницу взглядом невинного младенца. Выгорит? Не выгорит? Конечно, никакие фото картины мне особо не были нужны, в моем кармане лежали ватные палочки и одноразовые пакетики, которые полчаса назад были куплены мной в супермаркете. Я хотел взять мазки с полотна, поскольку был уверен, что в смерти Владлена Марковича повинна отнюдь не картина, а то самое вещество, которое химик обнаружил в составе болотной воды.
- Картина в кабинете, - наконец произнесла смотрительница. - Ключ можно взять на вахте. Пойдемте, я провожу вас.
Ключ нам действительно выдали и, миновав коридор, мы оказались перед дверью кабинета Владлена Марковича. Моя сопровождающая повернула ключ и первой вошла в кабинет.
- А где? - взволнованно произнесла она. - Ничего не понимаю…
Она стояла буквально в проеме и спиной загораживала мне весь обзор, поэтому смысл сказанного ею я понял лишь тогда, когда аккуратно за локоть слегка подвинул ее в сторону и моему взору открылось пространство директорского кабинета. Мне сразу же захотелось задать тот же вопрос: "А где?" Кабинет был пуст. Нет, не в том плане, что оказался без мебели - отсутствовала картина. Вместе с подставкой, на которой была установлена.
- Черт! - выругался я.
Не успел. Значит, мои догадки верны на все сто процентов и от картины поспешили избавиться, как от улики. Но кто?
Этот вопрос не покидал меня последние два дня. Кто-то очень хитрый, жестокий и расчетливый задумал убить Владлена Марковича представив дело таким образом, будто его убила старая картина. Фантазия у убийцы, надо признать, буйная.
В редакции меня, видимо, никто не ждал и особо во мне не нуждался, поэтому, промаявшись там часа три, я благополучно смылся из трудовой обители. Едва устроился за рулем, как ожил мобильный: звонил Роман.
- Спешу тебя успокоить, твой директор скончался от банального инфаркта, как показало вскрытие.
- Не может быть, - в изумлении брякнул я. - Его убили. Картина исчезла, Ромыч. Кто-то заметает следы и уничтожает улики.
- Не придумывай то, чего нет, - буркнул приятель. - Сиди в своей газете, пиши статьи и не лезь куда не просят. Это был инфаркт, - последнюю фразу друг произнес с нажимом.
"Все ясно", - подумал я, - "никто этим заниматься не собирается". Посидев немного в машине, я решил еще раз навестить Екатерину Александровну, теперь уже вдову директора музея. Сказано - сделано. Адрес квартиры, в которой она проживала вместе с мужем, был мне известен, и я поехал без предварительного телефонного звонка. Чего я хотел добиться этим? Не знаю. Просто сидеть и ничего не делать не мог.
Вдова открыла только после третьего длинного звонка в дверь. Одета она была, как и полагается, во все черное, но складывалось впечатление, что одежда наброшена второпях и абы как, черный платок, который должен прикрывать голову, висел на плечах. Екатерина Александровна смотрела на меня хмуро и неласково.
- Вы, - то ли спросила, то ли констатировала она.
Я молчал, облокотившись на дверной косяк.
- Что вам нужно?
- Поговорить, - ответил я.
- О чем? - удивилась вдова, - Владлен умер и разговаривать не о чем больше.
- Например о том, куда делась картина из музейного кабинета вашего мужа.
- Какая картина? - довольно натурально удивилась вдова, но я заметил, как дернулось веко на ее правом глазу.
- Та самая, - многозначительно произнес я.
- Убирайтесь! - крикнула вдова. - У меня горе - муж умер, а вы тут со своим бредом. Уходите!
Резко оттолкнув меня, она захлопнула дверь.
Разговора не получилось, а получилось все гораздо интереснее. С какой бы стати вдове нервничать из-за какой-то старой картины. А она не просто разнервничалась, а просто-таки едва сдерживалась, чтобы не впасть в истерику. Интересно. Я-то шел к ней с намерением выяснить не она ли забрала картину из музея. Ну мало ли, от стресса чего только люди не делают, может, просто решила поставить ее дома в качестве памяти о муже.
Сидя в машине, я выбивал дробь пальцами по рулю и размышлял, рассказывать ли о странном поведении вдовы Роману. Он ведь ясно дал понять мне, чтоб я не лез не в свое дело. А полиция этим заниматься не станет, поскольку смерть директора признали естественной.
Так ни до чего и не додумавшись, я поставил машину на стоянку возле дома и пешком побрел в кабак, что находился через дорогу от моего дома. Мне просто необходимо было отвлечься от всех этих мыслей.
В кабаке отирался мой сосед по подъезду и, зацепившись с ним языком, я приговорил полтора литра пива, болтая о футболе, политике ну и, конечно, о женщинах. Часа через два соседу позвонила жена и устроила такой разнос, что он отодвинул телефон от уха, ее визгу помимо нас внимали еще и соседние два стола, сочувственно глядя в нашу сторону. После этого сосед решил вернуться под уютный каблук жены, оставив меня в одиночестве допивать пиво. В баре я проторчал до одиннадцати вечера, а потом направил свои стопы в сторону дома.
На улице уже стемнело. После жаркого дня подступала ночная прохлада. Я перешел дорогу и немного постоял у подъезда, с наслаждением вдыхая чуть влажноватый ночной воздух. Выкурил сигарету и открыл дверь. Подъезд приветствовал меня темнотой, опять кто-то разбил лампу. Подъездная дверь за моей спиной захлопнулась, я услышал шорох за спиной и в моей голове взорвался яркий сноп искр, правда всего на мгновение, а после наступила темнота…
Пробуждение мое было болезненным и напоминало воскрешение. Боль была во всем теле, а источником - голова. Сознание возвращалось медленно и поначалу я не мог понять: почему никак не удается пошевелиться. Потом до меня дошло, что руки и ноги связаны. Меня спеленали, словно младенца, по всему телу. Вокруг царила темнота, мне сначала показалось, что ослеп, но спустя какое-то время я начал различать очертания предметов вокруг.
Чуть повернув голову, обнаружил прямо у лица ступени лестницы, уходящие вверх, оттуда же сверху пробивался слабый поток света. Выходит, что я находился ниже уровня земли, судя по всему, в каком-то подвале.
Пролежал я так довольно долго, когда наверху открылась дверь и послышались шаги. Вскоре перед моим лицом показались две стройные ножки, обутые в изящные лодочки на низком каблуке и послышался знакомый голос:
- Спускайся, он пришел в себя.
Ну конечно, вдова, кто же еще мог добавить вещество в болотную воду, а саму воду принести в дом и опрыскивать ей картину. Да и саму картину могла раздобыть лишь она, имея немалые связи среди людей искусства, да и вообще в разных сферах.
Сверху опять послышались шаги и рядом со стройными ногами вдовы возникли ходули в брюках и летних туфлях размера этак сорок третьего.
- Что будем с ним делать? - поинтересовалась вдовушка.
- Для начала получим информацию, а там решим. Он мог что-то слить своему дружбану-менту, - ответил ее спутник. - Он вечно вытаскивает этого идиота из различных ситуаций и помогает ему.
Я знал этот голос. Сначала я ушам своим не поверил, показалось, что просто начались слуховые галлюцинации после удара по голове. Но вот две крепких руки подняли меня за шкирку, придав сидячее положение, и взору моему предстал… Левчик.
- Твою ж дивизию! - пробормотал я.
Левчик усмехнулся, не спеша закатал рукав на рубашке и со всей силы и от души зарядил мне в челюсть. Звездочки, птички и разноцветные шарики залетали перед моими глазами. На секунду мне показалось, что сейчас снова потеряю сознание, но, увы, мечте не суждено было сбыться: птички улетели, и сознание осталось со мной.
- А знаешь что, - обратился Левчик к вдове. - Уже нет никакой разницы успел он что-то рассказать своему приятелю или нет. Для него исход все равно один. Так зачем его мучить перед смертью?
С этими словами Левчик достал из-за пояса пистолет, направил на меня и, глядя в глаза, воскликнул:
- Как же давно я мечтал об этом!
И было в этом восклицании столько ненависти, что меня аж передернуло.
- Боишься? Правильно делаешь, - хихикнул Левчик.
- За что? - спросил я. Это единственный вопрос, который пришел мне в голову на тот момент.
Продолжение следует...
Автор: я
2 
0 ![[Авторский текст]](/templates/default/assets/img/unique.png "Авторский текст")
Просмотров: 196
Подписок на автора: 34
Поделиться
