Галагазета | Сволочи [12]

Сволочи [1/2]
Asphodelos, 17 октября 2018 г., 16:00

В тот день, оперевшись спиной о тополь, полночи и практически все утро я просидел на сырой земле. Пристально вглядываясь в крыльцо больничного стационара, я надеялся лично застать момент, когда из дверей возникнет знакомое мне лицо.

Я практически задыхался. Алые капилляры глаз с трудом выдерживали удары пульсирующего в них безумства. Ненависть и отчаяние буквально сжирали мое нутро, пронзая собой каждую клетку тела, каждую жалкую мысль, мелькавшую у меня в мозгу, каждый клочок души, о которую всякий обтер подошвы.

Мне хотелось кричать. Рыдать. Мне хотелось реветь настоящим звериным рыком. Вонзить свои пальцы в землю и разодрать ее разом в клочья. Зарыть в нее теплые воспоминания, которые теперь, подобно острому кинжалу извращенного жестокостью палача, беспощадно снедали остаток моего изживающего себя рассудка.

Вместо этого я молча и практически неподвижно сидел напротив стационара и выжидал. В этот момент в голове то и дело возникали фрагменты последних воспоминаний.

- А ну стоять! Ты к кому такой шустрый ломишься? Какая палата? - прямо со своего поста выкрикнула мне медсестра.

- Я н-не знаю. Мне позвонили з-знакомые, сказали, Андрея привезли с-сюда. М-можно мне к нему? - невнятно промямлил я от стресса дрожащим голосом, но после короткой паузы частично вернул себе самоконтроль и уже более уверенно произнес:

- Пожалуйста.

Медсестра, дежурившая тогда ночью, выслушала меня с ледяным равнодушием снайперского стрелка.

- Фамилия пациента?

- Иртышов. Иртышов Андрей К-константинович.

- Да, есть такой. Поступил сегодня в реанимацию. Вы его родственник?

- Н-нет, я его друг.

- Давайте паспорт.

Дрожащей рукой я подал ей раскрытый документ. Ознакомившись с моими данными, она уткнулась носом к себе в журнал и начала что-то лениво в нем перелистывать. Внезапно остановилась и принялась внимательно изучать записи, после чего демонстративно медленно подняла голову и подчеркнуто важным тоном произнесла:

- Родители пациента написали заявление с просьбой не пускать вас в палату к их сыну из соображений его личной безопасности.

Сначала я впал в ступор, но буквально через пару секунд меня оживил удар тысячи вольт приводящего в чувство гнева. Я злобно посмотрел в сторону медсестры - тревога блеснула в ее некогда равнодушном взгляде - и, не говоря ни слова, быстрым шагом направился в сторону таблички "ОТДЕЛЕНИЕ РЕАНИМАЦИИ".

В этот момент медсестра уже набирала номер.

Тяжелые металлические двери распахнулись подобно шелковым занавескам. Не зная, в какой именно он палате, я двигался вдоль коридора и беглым взглядом осматривал каждую из палат.

Гнев постепенно сменился страхом. Уже где-то в конце пути я заглядывал в помещения глазами загнанного мальчишки. Обернувшись назад, в том самом месте, откуда я начал свой рьяный обыск, я увидел одиноко стоящую от всех остальных палату, на которую изначально в спешке не обратил внимания.

Пройдя уже треть пути в направлении к той палате, я круто остановился: в противоположном конце коридора внезапно возникли три крупногабаритные фигуры - предположительно, санитаров, - которые, увидев меня, камнями молча посыпались мне навстречу.

Понимая, что бежать теперь просто некуда, я пытался им объяснить причину своего вторжения. Слушать меня не стали: сильным ударом в сплетение "камень" сложил меня пополам, а двое других, по отработанной стажем схеме, заломили за спину обе мои руки и в такой неприглядной позе выволокли наружу.

По ту сторону металлических дверей, там, где находился стол постовой сестры, уже успела скопиться кучка зевающих пациентов, среди которых неожиданно для меня возник образ человека, тревожно-брезгливо наблюдавшего за процессом. То был отец Андрея.

- Срочно вызовите полицию! - вдруг завизжал слегка побагровевший при виде меня папаша. - Этот грязный ублюдок домогался до моего сына!

Стадо сонных зевак, от безделия столпившееся там же, в холле, будто бы по сигналу оживилось в один момент. Широко распахнув глаза, женщины метали свои удивленно-большие взгляды то на меня, то непосредственно друг на друга. Мужчины корчили полные откровенной неприязненности гримасы. Даже двое "камней", крепко сжимавших мои заломленные руки, в непрекрыто-брезгливой форме ослабили свой будто звериный хват.

Казалось, что все это длилось вечность.

- Подонок и содомит! - женским голосом вырвалось из толпы.

- Какую полицию? Вызывайте тогда уж морг. Таким, как он, только туда дорога, - выдал умную мысль чей-то грубый мужланский голос.

- Вышвырните его отсюда! Этой мрази не место среди людей!

- Да как вы можете? - в разговор вклинилась женщина средних лет, и как-то слишком уж неуверенно, как будто бы сомневаясь, практически шепотом договорила: - Это ведь человек...

- Дура, они не люди! Всех бы их...

Дальнейшие реплики я уже слышал фоном: в просвете между участниками сей исключительно высоконравственного стада я увидел людей в цветных хирургических костюмах, которые в спешке прокладывали себе путь в направлении реанимации.

Автор: я

Просмотров: 316
Подписок на автора: 0
Поделиться
Статья находится в выпуске: По-человечески