FetiSh, 23 января 2017 г., 19:22
Красный взмах, пятнисто-бурое жужжание и рокот. Моё приветствие рассылающим доброй почтой кривизну девственной плоти нежного квалиа и инъецирующим безумие живущим здесь ярким ангелам. Вероломная дефлорация чьих-то Ego и ощущений, каталепсия поломанного восприятия, делирий и гротеск. Дрянь. Штрих и ещё один смелый штрих – кистью моей воли, моим самым верным оружием и яростью моей жажды своей личной экзистенции – и эта туша падает на вулканический пепел, обломки пород, гранёных колонн минувшей культуры и людей, заключённых в жалкий мрамор. Оно истекает подточенными кубами поглощённых вселенных. Так должно быть со всеми, наверное. – Нам туда, – кинуло тело, подчинённое каким-то своим законам. – Это убийца, он нас видит. Как единый аппарат, нас зацепило и понесло, куда понесла нас ведущая часть. Та, что проявила определённую мгновенную инициативу. Шаткая колеблющаяся конфигурация, маятник из инстинктов, речи и наблюдательности, властности секунды и властности человека. Знатные же прерогативы у нас сегодня на вечер, неровно кипящие жиром по всему своему псевдо-верному бугристому шлейфу, но увы, хоть с самого тончайшего осколка действительности и с самой ничтожной кучки песка в сжатой руке, стекающей на ветер и липкую обгорелую землю, это не были паршивые убийцы, и это не был фатум или N-ные выдуманные спесью и слюной, летящей на нас, обстоятельства, это просто воплощение играющего с измерением макровируса в сети всех нелепых и острых для нас событий. Чёрная паутина уродства и ложный шар солнца. Это зияющее блаженство каскадной деменции, открытка тебе на день памяти, спуск помойного гноя в миеленцефалон вместе со всем разодранным грязным полиэтиленом, который ты называешь собой – и я в том числе. Нет! Пусть напорется на веер человеческой проницательности, рассекающих пустоту со скоростью чёртовых 850 метров в секунду. Мы не из тех, кто ценит филигрань таких тонко последовательных разрушительных арт-концептов, и пусть настоящие картины будут рисоваться сочащейся и спонтанно трепыхающейся в длани карминной глиной, жидкой землёй и феерией повсеместного уничтожения. Дым. Лепестки опалённых газет и обглоданные призраки цивилизации, уже далеко не нашей и заброшенной в червивую пропасть сошедшей с ума эрисихтоновой Геенны. Может, вы подумали нечто отвлечённое, может, вы решили взяться за изысканные абстракции, но стоклятое вам иглой по лицу, понимаете, сверлом по коленным чашкам Хайдеггера и снисходительным похлопыванием солдатским помётом по шее "нет", наши призраки – не памятники архитектуры, не разрушенные многостройки или киношные ржавеющие авто – или что там ещё может быть, – а раскуроченные, как закопчённой дыбой, трупы, мешки мяса, погибшие в борьбе за своё существование, это они – призраки, и они – главный пострадавший. Все эти короба из бетона и прочие обезьяньи атавизмы где попортились, а где остались в своей первозданности, а вот люди попортились практически все. Знаете, что происходит? Над этим банальным и увлекательным миром парят дикие бестии, упомянутые ангелочки неназванного сатанинского культа, модной тауповой пастелью затмившие дождь и остальные осадки. Они с большим наслаждением, которое только может быть у этого бурлящего не пойми чего, выворачивают твою натуру, вытягивают нити твоего разума, да наплевать на него и начхать сразу, просто приглядитесь, всей твоей заскорузлой бытности – и опа на, тебе больше ничего. Не. Нужно. И не ты это, перечёркнутый до крови нервным пером психоза дубовый простак. И вообще, это теперь сон великого Брахмы, дорогой солипсист, точнее, лоботомированный его кошмар, полный раскачивающихся петлей и миктланского обсидиана, посттравматический синдром и неподконтрольные или очень даже нет свершения во имя всего хорошего. Смех. Знаете, почему это ангелы? Потому, что чудовищ рождает именно сон. Мы заходим сквозь ташистский полумрак туда, где мы обретаемся. Старая и надёжная труба. Забытая часть дренажной системы города, уже практически не работающая по назначению. Пахнет гнильём, как и следует заброшенным переулкам дивной и мерзкой онтологии ливневых канализаций – с застоялой водой, скопившейся в каменных просеках, под щелями и где-то ещё. Узко, и мы передаём по рукам отдёрнутые от контекста новой природы припасы, трофейное оружие и прочую шваль, благо, проход не очень далеко. Шкрябание сапог по местной лепнине. Пролом. Когда-то здесь ошивались бомжи, теперь ошиваемся мы. Я захожу вторым. Через время – яркий свет с перебоями работающей тусклой лампочки, висящей на поводу у электронного монстра этого захлёбывающего дымом нарратива. Он ещё долго будет работать. Задвигаем проход. Всё по норме – в наш складской отсек, если пространство за дырявой занавеской можно назвать отсеком. До помешательства интересная жизнь, и только остаётся надежда не отдать свою мелочную самость очередной твари с их девятым планом, и даже такая восхитительная формулировка уже её подталкивает к самопотере. Птички, значит, щебечут, райские озёра в комплекте, песнопения джихаду и лев, что вытягивает чрево из улыбающегося ягнёнка. Гадость. Так это и работает – изящно выдвигается рука, и древняя змея вместо радужного макропода. Душит, извивается и ломает кости, рушит весь скелет, череп – в скорлупу, со смачным шипением поглощая сначала рефлексы и волю, а после – всю психику. Неуёмный аппетит. Унять его можно только превентивно, как должен делать любой и в любой, распахнув руки в поклоне и показав, что значит выпускать стальных голубей. Ставим коробки. Чай. Курево. Рисуем по карте, где ещё не ступала наша нога. Кто-то устало крутит эту безделицу для поддержания головы, концентрации, которая уже потеряла всякие цветовые свойства, комбинируя серые ячейки с серыми – и неважно, про венгерский куб шла речь или про сгущение внимания в единую точку. Уже не играет машинка различий свою мелодию перфокарт. Наш Альфред, жаль, не малый Эдинбург, разлёгся и продолжил чтение "дверей", что застряли оскоминой в песке из фантазий. Какого лешего ему вообще нужно от этой бедной книги, если у нас свои личные UFO на небе устроили полосами непомерный автобан? У нас тут целый арсенал из этих доморощенных строчек, упакованных в картон, пластик и ткань. Бери и кидай вверх, будто деньги, а ты – банкир. У него – это. Разворачиваем фокус, и наша лампочка оказывается под пятами или за спиной, куда-либо с её обычного хотя бы по мне – да неужели – представления. Он действительно ассоциирует себя с вечным подростком? Он действительно хочет слышать этот вкрадчивый голос? Думаете, ему пора обратно на улицу? – Эй, душегрейка, чем потчевать-то тебя? – окликнул наш картёжник. – Слушай, воспалённый аппарат… – Понеслась? –…неотягощённого мышления, смеяться вздумал? Дурной – или? У нас, кроме консервов, сейчас только варёные мозги у фасада загорают и одический фалл, по одному на корыто, готовый на подвиги и дерзкое самопожертвование. – Во ж, дурак. Реакция на… – Может, я немного перегибаю, самую слякотную чуточку, ты ж напряги память, дорогой. Ты меня третий день спрашиваешь об одном и том же. Маленькое уточнение: у нас всё это время – только закованные в жестянку фасоль и… фасоль, просто какая-то сказочная бобовая выборка. Завлекает? Ни овощей, ни крупы, ничего, кроме вконец испорченного. О мясе говорить бесполезно и уже даже не хочется. Уходя обратно, ты меня так доколебать вздумал? – Так у меня получается же! Столько эмоций в одной фразе. Ты, интересно, ещё не того – врагов революции не видишь? – Глубину подхода осязаешь? Нет? А может, глубины нет? – Ау, неприятели вокруг, открываем огонь? Я передвинул металлическую кружку на деревянном столе. – Знаешь ли, от дома до свалки путь короткий. Кто ж прикрывать-то тебя будет, фантазёр? Только представь: мы, потом ты, играет тревожная музыка, скрипач истязает себя волнами рвано воющей шакальей сигналки, а негр-конферансье ломающимся ниамейским голосом мямлит что-то о грозном приближении леденящего рождественского чуда… – А дальше свет софитов, ты на плацдарме – и спасаешь меня? Занавес? Ох, благодарю… чушь не неси. Все мы с нашей подготовкой и в одиночестве вполне себе бы справились. Бедолага. Элементарно потрепаться не с кем, один резон, да и не везде такой свинарник найти, где можно так схорониться. Ты просто глуп, мне искренне весело смотреть на всё в твоём духе. – Вдумайся, окаянный, какое там "в одиночестве", всё это почему произошло? У людей была армия, отряды специального назначения, был рынок оружия – почти что свободный. Каждый уважающий себя преступный авторитет имел своё маленькое царство стволов и гремучего пороха. Военизированные политиканы по типу RAF, немирные сектанты и прочие фанатики. Ты серьёзно думаешь, что все эти люди были организованы хуже? Не удовлетворяют какие-то мелочи – это не откидывает проблему, куда потерялись военные. Куда потерялось наше непосредственное начальство? И выше по цепочке – куда, в Тартар, в Лету, в Палестину, выберешь? – Тьфу, ахинея, дайте почитать! – вмешался Альфред. – Все нормальные понимают, что коллектив предоставляет больше возможностей и разгружает от определённых обязанностей… – И добавляет новые, – с ехидством заметил мой оппонент. – …что огневая поддержка – залог успеха, а каждый из нас не видит окрестности на все триста шестьдесят и по вертикали, и по горизонтали. Никто из нас тут не уберзольдатен. Автор: Конкурсант07
3 
0
Просмотров: 238
Подписок на автора: 19
Поделиться
