=RiP=, 19 апреля 2008 г., 11:03
**ночное** Этой ночью никто не слышал, как она плакала. Заперлась на все замки, занавесила шторы, выключила свет, укрылась с головой одеялом и плакала. Это больно, когда разбивают тебе сердце, заливают серной кислотой, разрезают аорту, и чувствуешь как то, что когда- то теплилось внутри, отдаваясь гулкими ударами пульса в висках, вдруг остановилось и умерло, часы мерно отсчитывают минуты и ни одного удара по венам. Больно. Но она знала, что бывает больне. Еще больнее. Когда вроде бы и можешь еще сохранить, удержать всеми силами, но сама протягиваешь руку к стакану с едкой жидкостью и заливаешь себе внутрь расплавленный свинец. Сама. Потому что чужое счастье становится дороже даже собственной жизни. И медленным пламенем разъедая себя изнутри, заталкиваешь в легкие воздух, Утром он бросил небрежное прости, обнял, прошептал в волосы, слышишь, я любил тебя, правда, но я не могу больше так, разрываясь на части, ты и сама все, наверное, поняла давно. Как это не по- мужски, в конце концов, перекладывать вину на эти хрупкие плечи, покрытые веснушками, ничего не поняла, старалась не замечать, да и будь проклят и все равно бы жила с тобой, потому что иначе невозможно. Она выпила таблетку от давления и приготовила ему завтрак, он не посмел отказаться и боялся смотреть ей в глаза, она налила себе кофе, дура, куда с таким давлением кофе, а хотя, что ж- хуже уже, кажется, некуда. Он ушел на работу, она все так же сидела на кухне, не сделав ни одного глотка, внутри ничего не осталось- то, что грело в течении стольких лет, как спасательный круг, держало на плаву исчезло, потухло, развеялось в полном отсутствии ветра. Интересно, какая она, та, к которой ушел? Она пишет стихи и рисует чьи- то портреты? Она работает на бирже, и каждый день спасает мировую экономику от краха? Или натурщица, согреваюшаяся вечерами алкоголем и в объятиях тех, кто именует себя художниками? Может она и не любит его совсем и месяца так через три забудет и выкинет на улицу? А может, она еще маленькая и глупая, и институт еще не закончила, а может, ей прописка нужна в Москве просто, а может... Все эти неполные десять лет, отдавая каждый день по частичке себя, она растворялась в нем, в том, который на всю жизнь один и вряд ли еще повторится. Интересно, а когда она перестала получать отдачу, когда поняла, что не одна у него, когда в первый раз почувствовала не_его запах одежды- месяц назад, полгода, больше?... Вечером он вернулся, ни слова не сказал, достал сумку с антресоли, покидал вещей, она сидела на подоконнике и курила одну за одной, она так хотела сказать ему, а, помнишь, как мы с тобой вместе на этом подоконнике дышали друг в друга сигаретным дымом и, кажется, время замирало, и вспоминали, что пора спать лишь под утро; помнишь, наша с тобой сладкая вата; одна на двоих; помнишь, как я болела, у меня был насморк, а ты серьезно шутя спрашивал:"Куда же тебя целовать, чтобы ты могла дышать?"; помнишь, как ты обещал просыпаться каждое утро в обнимку; помнишь наши ссоры, разбитую посуду, а потом- как мы мирились и растворялись друг в друге- и еще много чего,- но она молчала, лишь одно ненужное слово, и голос дрогнет, и захлебываясь слезами, она сможет прошептать только "останься" и то, слишком тихо, да и не нужно уже. - Знаешь, мы с тобой не докурили жизнь... Сказала она выбрасывая окурок из окна на мостовую слишком громко, чтобы могли выдержать нервы и барабанные перепонки; слишком тихо, чтобы мог услышать он. - Ты прости меня, пожалуйста,- где - то сзади родной до каждой клеточки голос, простуженный. Прощать за что? За то, что подарил десять лет безразмерного и неповторимого счастья? За руки, что согревали в зимние морозы, за искренние улыбки, за умение разговаривать глазами? За то, что всегда был рядом, и она просыпалась каждый день на протяжении этих десяти лет в его объятиях? Быть может, это не конец, быть может, там за поворотом, за его номером в телефонной книжке, за той, так и не открытой бутылкой шампанского на Новый год, быть может, именно там и продолжается жизнь? Но разве может быть что- нибудь после рая и слаще вкуса его губ? Главное- эти годы, ведь больше ничего в жизни не помнится, ни детство, ни школа, первые мальчики- все меркнет в сравнении с ним- только он, его большие глаза и простуженный голос, лишь бы он был с той, с другой, счастлив. Боженька, ведь больше ничего не надо, лишь бы его жизнь была наполнена смыслом, лишь бы всю жизнь он просыпался с улыбкой на лице. - Уходи! Все, что смогла она выдавить из себя, перед тем, как чиркнула зажигалкой в который раз за этот вечер. Он резко обнял ее на секунду вернувшись в уже_прошлое, так же резко отпустил, вдохнул в последний раз запах ее сигарет и ушел. Она не смогла посмотрть ему вслед, лишь услышала, как он положил ключи в прихожей, и скрипнула дверь. Этой ночью никто не слышал как она плакала...
15 
0
Просмотров: 205
Подписок на автора: 2
Поделиться
