За Волгой для нас земли нет
БЕРЕСТА, 18 ноября 2012 г., 21:00

  Выбора не было, оставалось только удирать, и делать это быстро. Смерть - не милая тётушка в цветастом платке, она не будет спрашивать разрешения прикоснуться к тебе.
  Мы бежали по дну оврага, стараясь не падать. Фрицы не на шутку переполошились, позади были слышны крики и выстрелы, небо озарялось трассерами осветительных ракет. До места нашей дневной стоянки было около 2-ух километров, но времени мы могли потерять больше часа.
  Время от времени выпуская короткую очередь в ту сторону, где должны были находиться фрицы, мы бежали изо всех сил.
  Миновав небольшой поворот оврага, я в какой-то момент перестал слышать за спиной шлепки сапогов лейтенанта. Я остановился и оглянулся, попытавшись разглядеть в густой темноте своего командира. Не сильно преуспев в этом деле, я осторожно двинулся в обратную сторону, пристально всматриваясь в непроглядный мрак и прислушиваясь. Внезапно где-то рядом с собой я услышал приглушённый стон и направился на звук.
  Лейтенант лежал на земле, держась обеими руками за правое колено.
  - Товарищ лейтенант, что с вами? - тихо спросил я его.
  - Чёрт, меня ранили, - даже в кромешной темноте было видно, как кривятся губы на его побледневшем лице. - Беги, Ваня, оставь меня здесь, я прикрою тебя, отвлеку их на себя на некоторое время. Обязательно доложи командованию об увиденном, расскажи во всех подробностях. Не беспокойся за меня.
  Я на секунду опешил. Тусклым светом овраг осветила красная ракета, и в этом свете я увидел тёмное пятно на штанине Иваненко. Он был не намного старше меня, попал в войска сразу после училища в 38-ом году, принимал участие в советско-финской, а потом началась Отечественная. Не сказать, что мы были с ним в хороших дружеских отношениях, но плохого я о нём сказать не мог ничего.
  - Я вас не оставлю, товарищ лейтенант. Вставайте, мы выберемся из этого чёртова оврага, - и я, взяв его за руку, стал помогать ему подняться. В этот момент сверху, с вершины оврага, в блеклом свете затухающей осветительной ракеты, появились два силуэта в немецких касках. Их фигуры чётко были видны на фоне более светлого неба, в то время как мы им были совсем не видны. Ракета должна была вот-вот погаснуть, поэтому я не стал долго раздумывать, вскинул свой ППШ и, не прицеливаясь, открыл огонь по двум ненавистным гитлеровцам. Выпустив в них весь барабан и увидев, что никто больше не возвышается над оврагом, я, поддерживая лейтенанта, стал пробираться в направлении наших.
  Когда мы протопали примерно с пол-километра, нас всё же нагнали фашисты. Пришлось в спешке занять оборону. Они стали поливать нас из своих винтовок, появился даже пулемёт. Некоторое время мы были вынуждены лежать, прижавшись к земле. Но вскоре интенсивность стрельбы уменьшилась, лейтенант тут же приподнялся и ответил длинной очередью, я тут же поддержал его. Фрицы спрятались за кромкой оврага, это позволило мне встать и зашвырнуть в их  сторону две гранаты. Прогрохотали взрывы, а мы не стали терять времени даром и, спотыкаясь, заковыляли дальше.
  Усталость наваливалась тяжёлым грузом, я не чувствоал ног, даже не задумывался ни о чём. Вдобавок ко всему начал накрапывать дождь.
  Вскоре мы уже подобрались к Венцам. Но жизнь - вредная штука, она любит преподносить неприятные сюрпризы. Едва только мы выбрались из-за небольшого выступа оврага, гитлеровцы, занимавшие позиции в Венцах, встретили нас шквальным огнём, мы вынуждены были отступить за выступ и отстреливаться одиночными выстрелами.
  Усадив Иваненко под голый ивовый куст, я попытался проползти небольшой открытый участок, чтобы подобравшись к румынским фашистам поближе, закидать их гранатами. Я свои уже израсходовал, но у Иваненко тоже была парочка. Вооружившись ими, я полз по дну оврага. Но не прополз я и пары метров, как в небо взлетели три или больше осветительных ракет, по мне стали стрелять прицельно, пули зарывались в землю рядом со мной и обрызгивали меня ледяной грязью. Пришлось вновь укрыться за выступом.
  Но и это был не последний сюрприз этой ночи. Вскоре нас заблокировали фрицы, подошедшие с основных позиций. Нас накрыли огнём с двух сторон, да так плотно, что мы не могли поднять головы, уткнув их в землю.
  В ушах стоял непрерывный гул, звуки выстрелов слились в одну адскую какофонию.
  - Тебе надо было уходить, оставить меня в овраге. Я только задержал тебя, а без меня у тебя был шанс выбраться, - сквозь шум стрельбы прокричал мне Иваненко.
  Я не стал отвечать, а он ещё что-то кричал, не поднимая головы, но я его не слышал. Не потому, что было слишком громко, а потому, что мой мозг на время отключился. Я перестал воспринимать окружающую действительность, я впал в какое-то полусонное оцепенение. На какой-то момент я вдруг осознал, что нет этого оврага, этой грязи, нет фашистов с их винтовками и пулемётами, взявших нас в окружение. Нет войны, нет ни наших войск, ни войск противника, и меня нет. По крайней мере, не в этом овраге в насквозь промокшей одежде. Почему-то в голове на мгновение всплыли воспоминания об одном летнем дне из юности, когда мы, дети из одного чебоксарского двора, весело бегали и играли на залитой солнцем травянистой лужайке около дома. Отовсюду был слышен заливистый детский смех, видны счастливые улыбки на лицах. Голубое небо в редких белоснежных облаках и яркое солнце возвышались надо всей этой пасторалью. Неужели всего этого нет? Неужели чьё-то чёрное сознание могло додуматься одним взмахом руки перечеркнуть мирную спокойную жизнь? Тысячи, сотни тысяч жизней?
 
  (окончание следует)
  Автор: я
  Ч/Б

9 0
Просмотров: 192
Подписок на автора: 34
Поделиться

К разделу

Назад